Интервью с Аней Ясинской. Об альпинизме и не только

В этом году команда девчонок в составе Марины Коптевой, Ани Ясинской и Гали Чибиток совершила первопрохождение на Great Trango Tower (6286 m), одну из самых протяженных стен мира. За свое восхождение девчонки заняли первое место в Чемпионате Украины по альпинизму в техническом классе, а также номинированы на "Хрустальный пик - 2011" и "Золотой ледоруб России - 2011". К слову, команда уже имеет в своем арсенале награду "Хрустальный пик - 2010" за восхождение на Amin Brakk (5850 m) по маршруту "Czech express". А еще годом ранее Ане и Марине вручили "Стального Ангела" - награду за лучшее женское восхождение.

Так как одна из участниц этой команды не только сильный спортсмен, но и человек, который отдает много своих сил развитию альпинизма в нашем городе (да и в стране), мы решили взять у нее интервью. Итак, интервью с Аней Ясинской - Мастером Спорта по альпинизму, ответственным секретарем Федерации Альпинизма и Скалолазания Украины, членом Исполкома ФАиС г. Киева, тренером клуба "Вертикаль" и, наконец, просто скромным и замечательным человеком с превосходным чувством юмора.

- Как давно у вас родилась идея экспедиции именно на Транго?

Идея мелькала еще в прошлом году. После того как залезли на Амин Брак (Amin Brakk, 5850m, Pakistan) мы искали интересный вариант того, куда бы еще сходить, чего бы интересного посмотреть. Как один из вариантов мелькал Транго, а именно Great Trango Tower (6286 m). Мы тогда конечно подумали, что мы как-то сильно замахнулись: Транго и мы, мы и Транго – ничего себе! Проконсультировались с ребятами, одесситами, которые лезли на гору несколько лет назад (команда АК «Одесса» под руководством Владимира Могилы, совершавшая восхождение на Транго в рамках украинской экспедиция в Пакистан в 2003-м году). Так, потихонечку добывали информацию. Прощупывали – действительно ли там так страшно. Ребята показали нам фотографии, все рассказали. Саму нитку маршрута, первопрохода, нам подсказал Вова Могила (МСМК, АК «Одесса»). Сначала, конечно, мы его немного шокировали своим заявлением (смеется). Первая шокирующая фраза прозвучала так: «Мы бы хотели сходить… на Транго…». После того как он, так сказать, оправился от первого шока, мы сказали что хотим сходить первопроход. Потом, когда он пришел в себя во второй раз, посоветовал нам хорошую безопасную нитку правее своего маршрута.

Аня Ясинская, В.Могила и Мариша Коптева (слева направо)

Уже на местности мы долго ходили туда-сюда, смотрели на Гору: смотрели, где что летит и в итоге пришли к решению, что его вариант самый лучший и безопасный.

Нитка маршрута. Great Trango Tower (фото В.Могила)

- Какие-то другие, альтернативные варианты у вас были?

Были и другие варианты, но поскольку мы уже выбрали этот район, в другой идти не имело смысла. И по времени и по деньгам это накладно. Был вариант сходить на гору с интересным названием Улибьяхо (Uli Biaho Tower, 6109 m). Но она оказалась очень опасной. Постоянно с нее что-то сыпало – даже в дни хорошей погоды, а в непогоду там сходили такие «паровозы».., с грохотом на все ущелье. Решили, что оно того не стоит. Причем, читая описания, мы нашли информацию, что гора настолько опасная, что последняя команда, которая на нее поднималась, они на гору взошли, но их убило на спуске, когда они были уже практически на земле.
Был еще вариант Неймлесс (Nameless Trango Tower, 6239 m). Очень красивая башня, немного ниже, чем Транго, и перепад стены немного меньше. Гора красивая и очень логичная, но туда столько народу хотело идти: и немцы, и корейцы, и у москвичей были планы сходить на нее первопроход, и иркутчане – ребята, которые с нами ехали – тоже туда собирались… И мы решили, что нас там затопчут. Просто долго будем стоять там в очереди (смеется).

- Вернулись вы изрядно исхудавшие, с подмороженными ногами. Не слишком ли дорогой ценой далась вам эта гора?

Думаю, нет (улыбается). То, что похудели – так Галя, например, даже обрадовалась этому: она уже очень давно хотела иметь такие формы (смеется). Ну, мы с Маришей выглядели, конечно, чуть похуже, чем она. Это больше было похоже на рахитизм (смеется). Но, все же не было у нас такого, что «Вот, кошмар, еле спасаемся!». Да – был дискомфорт, да – было холодно, и с ногами вот так у нас случилось нехорошо. Ну, а так: работаешь себе и работаешь, только дни отсчитываешь: вот, уже 20 дней прошло (на стене), 30 дней…

Great Trango Tower, на маршруте

Просто скучали очень за всеми. Очень чувствовался информационный голод . Не знали что где происходит, как там наши сборы, кто куда залез, кто чего натворил, все ли в порядке.

- Т.е. все переживали за вас, а вы переживали за всех?

Ну, а мы то что, нам за самих себя переживать скучно (смеется), поэтому мы переживали за остальных. А так, все проходило так же, как на любом восхождении. Да, в платформе было тесно и холодно. Внизу хотелось воды больше, потому что ее на стене не было – тащили с собой. А на верху ее уже не хотелось совсем, но там ее было очень много (смеется) – и снег, и дождь, и град. А вообще, человеку это свойственно: ему чего-то всегда не хватает.
И с едой у нас было в порядке. Не было такого, чтобы мы полностью голодали: правда, под конец у нас остались одни приправы от «Мивины», мы из них делали бульончик и пили, и в желудке все время что-то было (смеется). А вначале мы питались вполне нормально. И сникерсы у нас были, и шоколад, и колбаса, и сало.

Great Trango Tower, девчонки и платформа:)

Нет, мы не похудели за те три дня, в которые у нас не было еды. Но, все равно на высоте человек вес теряет, даже если он нормально питается, особенно учитывая то, что мы там не в шахматы играли: сбрасываешь вес, потому что поднимаешься, работаешь физически - по 8-9 часов в день. Либо ты работаешь первым, либо вторым висишь, страхуешь, подтягиваешь веревки, баулы. Или просто пытаешься согреться – от холода ведь тоже теряешь вес. Либо ты в платформе на хозяйстве: воду набираешь, и прочие бытовые моменты решаешь. Постоянно ты в работе, постоянно в движении. А когда происходила переноска лагеря, то там вообще все пахали. Брали по баулу и тянули. Спускались – и по второму брали, потому что вещей много. В общем, скучать не приходилось.

Great Trango Tower, на маршруте

Когда москвичи нам по рации сообщили, что у нас впереди 10 дней непогоды, причем такой, что мы уходим в зиму – а на тот момент у нас непогода длилась уже 10 дней: шел снег и мы думали, что «вот, это зима» – то конечно настроение у нас подупало.

Great Trango Tower, на маршруте. Зима

Сначала мы минут пять просто сидели, друг на друга смотрели, а с потолка платформы капал конденсат прямо на вещи – правда, они уже до этого были мокрые, потому что накануне шел дождь. Но, мы так посидели, помолчали, затем обсудили сложившуюся ситуацию, и поняли, что никто не собирается возвращаться. Тем более, что мы уже прошли две трети маршрута и уже лезли на тот момент 27 дней. Просто, не хотелось отступать.

Great Trango Tower, Аня и Галя в платформе

И мы приняли решение: будем дальше спокойно работать. Да, было тяжело – настолько плохая погода, настолько сложный рельеф, что, бывало, мы в день проходили по 25-30 метров – но все было спокойно, без паник, без надрыва. «Спасите, заберите меня отсюда!» – такого у нас не было (смеется). Чего-то более страшного, чем раньше мы не увидели. Не было так тяжело, чтобы психика с чем-то там не справлялась. В принципе, через все это мы уже проходили. Просто сейчас этого было больше, более сконцентрировано в одном месте в одно время.

Great Trango Tower, на маршруте. Аня работает первой

Физически ты втягиваешься и уже не замечаешь каких-то моментов. Психологически - хочется увидеть других людей, пообщаться, узнать информацию. Даже голосу, мужскому голосу, который выходил по вечерам с нами на связь – мы не знали этого человека, не видели его никогда в глаза – мы были очень рады и благодарны (смеется). У него был очень приятный успокаивающий голос. И нам это было просто…очень нужно в тот момент.

- Сколько в общей сложности вы провели на стене?

У нас получилось 37 дней подъема и 3 дня спуска. Спустились мы уже ночью. У нас было две ночевки на спуске, мы ставили платформу еще два раза. А третий раз уже решили платформу не ставить и дюльферять до упора – у нас уже просто не было сил, ни физических, ни моральных, еще раз ее ставить.

- Как оно: спуститься на твердую землю после сорока дней отрыва? Ходить не разучились?

Интересный момент: ты, когда становишься на землю, ощущаешь себя как после операции – тебе долго нельзя было ходить, а потом стало можно и ты идешь – аж подпрыгиваешь. У нас не было сил на подпрыгивание – слишком устали – но эйфория была.
Да, еще один момент был, когда стали ногами на землю. Когда мы спустились, уже ночью, то, просто так не сговариваясь, обнялись, постояли, и даже чуть повсхлипывали.

- Можно сказать, что сложные стенные восхождения это ваше амплуа, ваш конек. Почему именно они?

Во-первых, мы делаем то, к чему готовимся. Вернее, мы что-то задумали и к этому готовимся. Всегда нужно ставить перед собой задачи, и они должны быть реальными. Заявить что-нибудь такое только для того, чтобы все потом ходили и охали, на мой взгляд, неправильно. Да, в спортивном, или в карьерном плане всегда нужно повышать планку, но нужно повышать ее разумно. Я так издалека захожу, чтобы не создавалось впечатление, что это какой-то авантюризм чистой воды, фанатизм – мол, решили просто всех удивить.
Мы выбираем стенные восхождения, потому что к ним мы готовимся, наш способ тренировок заточен именно под них.

Аня работает первой на маршруте. Крым, Морчека. (фото В.Могилы)

Мы же тренируемся, лазаем, восходим, в основном, в Крыму. Мы готовимся именно к этому (стенным восхождениям). Тяжело охватить все и быть универсальным солдатом. И я считаю, что если человек хочет достичь результата в чем-то, то он должен себя посвящать именно этому направлению. Мы делаем то, что у нас получается: медленнее, чем у мужских команд, но аккуратно, без эксцессов, проблем, которые мы могли бы доставить нашим наблюдателям. Может со стороны оно выглядит и страшно, но мы надеемся, что глядя на нас со стороны люди не будут считать нас какими-то авантюристками-феминистками. Если подытожить , то: нам это нравится, у нас это получается – пускай медленно, но уверенно (смеется) – и у нас есть подготовительная база (Крым) именно для этого. Благодаря тому, что есть эта база, есть возможность тренироваться, мы достигаем таких результатов.

Аня и Мариша висят на станции. Крым, Морчека. (фото В.Могилы)

Замахиваться на серьезные высотные восхождения… Интересно было бы, конечно, попробовать – не скрою. Посмотреть, как ты себя будешь там чувствовать и т.д. Но это просто для интереса. Чтобы ходить на высоту нужно уделять время абсолютно другому. Для высотных восхождений требуется намного больше денег, времени, и здоровья, наверно.

В Карпатах

- Но и вы девушки прямо скажем не слабые. Или это все сила воли?

Нет, конечно, мы тренируем и физическую выносливость. На одной силе воли далеко не уедешь. Но могу сказать с уверенностью, что женская психика намного сильнее мужской, когда речь идет о длительном испытании определенных психологических сложностей. Мужчины могут принять решение здесь и сейчас и действовать достаточно четко, но выдерживать на протяжении длительного периода какие-то неприятные моменты … Женщины как-то более терпеливы, более выносливы именно в эмоциональном плане. Но это, конечно, мое личное мнение.

- Жизнь на стене. Каково оно? Какие мысли посещают? Или на мысли уже сил не остается?

Мысли есть, мозг работает очень хорошо. Понятно, что условия, в которых находишься – они не то чтобы естественные…
Хотелось вспоминать почему-то только хорошее: у каждой из нас есть проблемы, повседневная жизнь, к которой мы вернемся, но на стене хотелось почему-то вспоминать только о хороших, позитивных моментах. Даже когда вспоминались какие-то неприятности, какая-то боль, которую нам причиняли близкие люди, друзья или просто знакомые, все равно потом приходили к выводу, что мы за всеми очень соскучились и хотели бы увидеть эти физиономии снова, не смотря ни на что.

Провожаем Аню и Маришу в экспедицию на Amin Brakk

Был такой интересный момент: почему-то, не сговариваясь, мы начали петь: страхуешь ты и слышишь, как твоя напарница начинает какую-то там песенку бубнить себе под нос. Причем, песни в основном раритетные, и, что самое интересное – детские, «Белокрылые лошадки», например. Короче, пели песни: чтобы взбодрить напарницу, которая третий час ИТО-шит какие-то сложные напряженные участки (у нас, например, было по семь переходов на скайхуках, потом шлямбур), или для того чтобы отвлечь себя – висишь (страхуешь) очень долго да и за напарницу переживаешь. Вот и начинаешь петь песни – детские, старые или просто мелодии. И настроение поднималось, и уже и не так страшно было.

Great Trango Tower, на маршруте

Вот это интересно: ты не перестаешь работать умственно и физически, полностью контролируешь ситуацию, но в то же время мозг как-то пытается защититься. Потому что если думать где ты находишься, на какой высоте, и если, не дай Бог, что-то произойдет, ты понимаешь что помощи тебе ждать неоткуда, а даже если она и придет, то очень нескоро. А депрессия при такой напряженной работе – слишком большая роскошь. И ты сам себя поддерживаешь эмоционально.

Great Trango Tower, на маршруте. Аня работает первой

Еще я заметила очень интересный эффект: когда долго живешь узкой компанией в таких условиях и видишь человека буквально 24 часа в сутки, то начинаешь определять нюансы его характера. Можешь четко определить, когда ему плохо, даже если он об этом ничего не говорит, когда дискомфортно, когда нужно промолчать, а когда подбодрить, сказать: « А давай я тебе песенку спою!», или спросить как дела. Элементарно, но даже такая фраза часто, бывает, выводит человека из депрессивного состояния. И ты это улавливаешь – очень тонкие такие ниточки-нюансы. Зачастую, ты каким-то задним чувством понимаешь, что в данный момент тебе очень важно сказать вот это. Оно поможет команде. А в какой-то момент нужно промолчать – и это тоже очень поможет команде. Очень интересное свойство.

- И все же, тяжело наверно находиться такое продолжительное время в ограниченном пространстве ограниченным количеством людей. Космонавтов готовят к такому…

У космонавтов есть психологическая подготовка. Их проверяют на психологическую совместимость перед стартом. Причем, у них есть запасной состав. И если вдруг в процессе подготовки или перед стартом что-то не так пойдет, то их могут заменить. А здесь ты понимаешь, что заменить тебя некем, и если ты поведешь себя не адекватно, или просто скажешь: «Все, мне надоело! », то ты просто подведешь людей. Это будет не просто обида – мол, я на тебя рассчитывал, а ты так поступил – это будет опасно для жизни. Одному спускаться со стены никто не позволит, тем более, если под тобой уже тысяча метров высоты – обязательно должен идти кто-то сопровождающий – а это значит, что команда должна разделиться. И один человек сам на горе не останется, и не будет ждать, пока тебя сопроводят вниз. Получается, что вся команда должна идти вниз. А это ставит под удар все мероприятие.
Спуск на таких стенах намного опаснее, чем подъем. Просто перед тем, как в такое мероприятие вступать, надо очень хорошо все обдумать. Обычно на такие стены ходят уже схоженные команды. У альпинистов тоже есть психологическая совместимость. Если команда схоженна, члены этой команды знают друг друга, все особенности поведения как напарника так и свои собственные в определенных ситуациях. Я к чему веду, в процессе тренировок эта психологическая совместимость как раз и проявляется. Ну, а на такие стены, на такие маршруты нужно выходить уверенным в себе, уверенным в напарнике.

Аня и Мариша на станции. Крым, Морчека. (фото В.Могилы)

- Вы с Маришей уже давно знакомы, много чего сходили вместе как в Крыму, так и в больших горах. У вас уже есть схоженность. А как Галя вливалась в ваш коллектив? Насколько я знаю, она присоединилась к вашей команде только в прошлом году.

Ну, рыбак рыбака видит издалека. Таких как мы барышень, которые ходят определенного уровня маршруты, на территории постсоветского пространства совсем немного. Мы знали Галю, знали, что в Москве есть такая девушка : ходит в мужских командах сложные маршруты, участвует в соревнованиях, достигает результатов. Когда приезжали на вечер закрытия сезона в Москву, то общались с ней.
Выезжали вместе в Крым, просто в рамках тренировок – либо лазили по скалам, либо ходили несложные однодневные маршруты. Перед тем, как ехать в Пакистан в прошлом году, сходили все вместе «Гиперборею» (маршрут 6А к.тр., массив Шаан-Кая в Крыму) для того, чтобы попробовать пожить вместе на стене. Хотелось посмотреть, как нам живется – до этого мы не жили в платформе – как мы поставим платформу, как мы в ней будем жить, как мы будем сочетаться психологически.

На платформе. Amin Brakk

Увидели, что Галя - человек очень комфортный, доброжелательный и решили попробовать что-то посерьезнее. Мы рискнули взять ее на достаточно длинный маршрут ("Czech express", Amin Brakk 5850m, Pakistan), потому, что опыт продолжительных восхождений у нее был. Помню, мы решили так: если мужская команда все время берет с собой одну и ту же девушку, то девушка непростая. Явно, они ее ценят и из года в год приглашают на разные серьезные интересные приключенческие восхождения. Рискнули, попробовали и не ошиблись. В этом плане нам с Галей очень повезло.

Great Trango Tower, Аня и Галя на станции.

- Общаетесь ли вы с девушками альпинистками из других стран. Не возникала ли идея сколотить международную женскую команду и залезть куда-нибудь?

Тоже интересно, конечно. Тем, кто, где, что сходил, новостями, мы интересуемся. Интересно посмотреть, как это делают в других странах. Но пока мы не пробовали общаться. Когда в экспедиции ездили, то пересекались с женщинами, которые тоже серьезные маршруты ходят, с хорошим уровнем подготовки. Но все-таки они немножечко другие по психологии. Мировоззрение у них другое. Другое отношение к восхождению, к стилю. Здесь хоть бы со своими ужиться на ограниченной территории, а тут совсем другой человек, начиная от взглядов на жизнь, и заканчивая взглядами на спортивные достижения.
Возможно, накладываются особенности нашего менталитета – нам, все-таки, проще общаться с польками, с белорусками, с барышнями из Латвии, Литвы. Мы как-то ближе друг другу.
Конечно, не было никакого антагонизма или чего-то такого, но все-таки когда тебе говорят:«Hello? How are you? » немножечко передергивает, а действительно ли ему интересно как у тебя дела? - да нет, у них просто так принято.

- Почему именно женский альпинизм? Это принципиальная позиция или просто так сложилось исторически?

Это не феминизм, сразу скажу (улыбается). Абсолютно не хочется никому ничего доказывать, показывать - мол, мы круче, сильнее. Боже упаси. Просто наверно так звезды сложились, что мы нашли друг друга, и нам комфортно. У нас полноценная команда – все лидеры, все работают первыми. А специально искать мужчину к нам в команду – так, скорее ему было бы дискомфортнее, чем нам. Нам просто повезло с командой – мы нашли друг друга.

Аня, Мариша и Галя (слева направо)

- А есть у тебя какие-то чисто женские, ну или человеческие мечты, не связанные со спортом?

Да, как у любого. Хочется гармонии. С собой и с миром.

Интервью с Аней Ясинской. Об альпинизме и не только

Я считаю, что в жизни самая большая проблема у человека - определиться чего он хочет и что ему нужно. Если ты поймешь, что это твое, это то, чего ты хочешь, только тогда ты начинаешь достигать гармонии. А сюда, в это понятие входит очень многое: и состояться как женщина, и иметь хорошую крепкую семью, хорошую работу, работу, на которой тебя ценят и уважают, для меня это хорошая работа.

С ребятами на тренировочном восхождении. Крым

- Вне альпинизма, чем ты еще увлекаешься, может, есть какое-нибудь хобби?

Да, я очень люблю цветы. У меня дома очень много комнатных цветов. Я их выращиваю из черенков – уже целый палисадник.

Интервью с Аней Ясинской. Об альпинизме и не только

Еще я очень интересуюсь разными техническими штуками, самолетами, например – в детстве я мечтала стать космонавтом. А вообще, на протяжении жизни хобби меняются. Когда-то в школьном возрасте я вышивала, вязала, крючком вязала. Даже скроила и сшила себе кофту. Это тоже мне было интересно. Потом это ушло.

- Мечтала стать космонавтом, а стала альпинистом?

Мечтала подниматься в небо – не получилось. Так я решила хоть как альпинист, но быть поближе к небу. А чем не альтернатива? (смеется)

Интервью с Аней Ясинской. Об альпинизме и не только

- Возвращаясь к альпинизму: это был твой осознанный выбор: «я хочу ходить в горы», или больше стечение обстоятельств, ближе всего из дому ходить в секцию, например?

Мне, наверное, повезло, или не повезло, как скажут мои близкие, что я в это вляпалась. Хотелось чего-то такого. Абсолютно случайно увидела объявление, что идет набор в секцию альпинизма и решила попробовать, почему бы и нет? Причем, когда я пришла на первое занятие, я была уверена, что это не мое – это дорого стоит, нужно куда-то выезжать, а у меня родители достаточно строгие. Трудно было объяснять, где я там ночую в палатке, с кем и зачем мне это нужно. Поехав в первый выезд, я решила: попробую. А потом как-то затянуло. И когда я начала пропадать регулярно на тренировках и куда-то выезжать, родители уже поняли, что это серьезно и не стали препятствовать.

- Как давно ты этим занимаешься?

Я пришла в клуб «Вертикаль» в 2000-м году. Увидела объявление в институте, пришла и начала тренироваться. В общей сложности, уже 11 лет.

Интервью с Аней Ясинской. Об альпинизме и не только

- Когда ты уже чего-то добилась в спорте, твои близкие стали проще относиться к твоему увлечению?

Были, конечно, конфликты, какое-то недопонимание. Но они, во-первых поняли, что я не ввязалась в какую-то плохую компанию. Кроме того, что я делаю плохо себе, в физическом плане, я никого не убиваю, никого не граблю, не совершаю каких-то там противозаконных действий. То, что заставляю нервничать своих родных и близких – да, я согласна, это эгоизм. Но каждый из нас эгоист. Если бы каждый из нас не был эгоистом в той или иной степени, то не было бы личности, человек не достигал бы определенных результатов, в любой сфере – не важно, в карьерном плане, или просто в своем собственном психологическом развитии.

На маршруте. Крым

- Есть ли у тебя какой-то проект мечты, то, что ты хотела бы обязательно когда-нибудь сделать?

Ну, в спортивном плане, я очень хотела бы взойти на Ушбу. После всех этих сумасшедших суровых стен очень тянет к этой горе. Очень бы хотела на нее сходить, пускай по несложному маршруту – просто сходить. Я считаю, что это культовая гора для альпинистов, да и просто для людей, которые небезразличны к альпинизму и к горам. В плане жизненном очень важно определиться, как я уже говорила. Очень хочется обрести гармонию, найти свою нишу.

Галя, Мариша и Аня (слева направо) на церемонии вручения премии "Хрустальный пик - 2010". Москва

Не стать серой массой, каждый индивидуум которой живет в своей клеточке. Хочется полноценной жизни в плане достижений, общения с людьми и прочих жизненных моментов. Найти свое место. Но, в то же время, не хочется быть какой-то там суперзвездой и тратить все свое свободное время на поддержание этого имиджа. Считаю, что ради этого жить не стоит.

- Сейчас у нас не самые лучшие времена в киевской федерации (альпинизма и скалолазания). И я знаю, ты очень переживаешь по этому поводу. Как ты видишь дальнейшее развитие ситуации?

Я очень верю в то, что потихоньку все уляжется, и федерация будет работать так, как она должна работать и выполнять все функции, которые она должна выполнять. И давать людям то, что от нее ожидают. Сейчас непростой период, как говорят: «Не дай тебе Боже жить во времена перемен». Но, я считаю, что все, что нас не убивает – делает нас сильнее. Мы учимся – на своих ошибках, на вот таких моментах. Пускай эти моменты очень истощают нервную систему, потому что мне небезразлична эта сфера спортивной деятельности, мне небезразлична судьба клуба «Вертикаль», судьба федерации.
Это связано с моей жизнью, с очень большой ее частью. С людьми, которых я очень уважаю, с которыми я хотела бы работать и дальше развивать наше общее дело. Очень бы хотелось, чтобы эта команда была такой же крепкой и достойной, как на восхождении. Для того, чтобы достичь одной цели, люди объединяются, абсолютно разные люди, разные личности, но они объединяются. Я очень надеюсь, что мы пройдем через эти все испытания. Таким составом, или может быть другим, не важно. Может, я покажусь наивной, но я считаю, что есть будущее и у команды, и у федерации.