В конце 2014 года в Германии и Австрии прошли сразу три конференции, в работе которых приняли участие специалисты по проблемам безопасности из альпийских клубов, спасатели, юристы, сотрудники государственных и частных учреждений Австрии, Германии, Швейцарии и Южного Тироля. В центре внимания стоял вопрос «культуры риска» в горных видах спорта: насколько актуальны сложившиеся в настоящее время представления о безопасности, нужно ли их менять, а если да, то - что и как?
В рамках конференций прозвучали доклады из профессиональных «неспортивных» областей, такие как «Риск с точки зрения социальной психологии». «Оценка рисков в страховой деятельности», «Методы обеспечения безопасности авиаперевозок»; а так же доклады спортсменов, занимающимися иными экстремальными видами спорта («Риск – как мотивирующий элемент в BASE-прыжках», «Менеджмент риска в спелеологии»).
Много внимания было уделено правовым вопросам и отношению социума к горным видам спорта и к альпинистским авариям. Параллельно прошли мастер-классы по темам: «Культура риска на скалодромах», «Риск в обстановке лавинной опасности», и «Культура риска будущего».
Хотя по итогам столь представительного совещания и не было принято какого-то обязывающего итогового решения, международный обмен мнениями, по свидетельству участников, был очень интересным и конструктивным, дав мощный толчок для осмысления и последующих обсуждений затронутых проблем. Самые интересные материалы докладов были опубликованы в нескольких номерах журналов «DAV Panorama» и «Bergundsteigen» и, по возможности, я постараюсь далее познакомить вас с содержанием некоторых из них.
Думаю, вопросы, актуальные для «общества развитого альпинизма» немецкоязычных стран, насчитывающего более 1,7 миллиона членов, покажутся интересными и нашим читателям.
Один из докладов на конференции представлям следующим постом...
Автор: Бернхард Штрайхер (Bernhard Streicher) - профессор социальной психологии и психологии личности мюнхенского университета Л. Максимилиана. Перевод В. Грошикова.
Источники: Bergundsteigen 4/2014, DAV Panorama 2/2015.
1. Героический эпос: классический взгляд на риск при восхождениях
Классическая картина альпинизма обусловлена постоянными опасностями, борьбой за вершины, победами и поражениями, успехом, славой и отчаянием. Во всяком случае, это - центральные темы классической альпинистской литературы. С середины 70-х годов истории о победах над вершинами стали дополняться рассказами о собственных внутренних переживаниях альпинистов, их сомнениях, фантазиях и восторгах. Но лежащая в основе подоплека сюжета оставалась той же самой. Приключения греческого героя Одиссея, - это классический героический эпос в нашем сообществе. В основе лежит один и тот же сюжет: потенциальный герой или героиня покидает свое окружение (или, по крайней мере, обыденные будни); принимает необычный вызов (или, хоть что-то, требующее неординарных действий), который позволяет усомниться в герое и первоначально потерпеть поражение (или, имеется, хотя бы теоретически - возможность неудачи). Наконец, герой справляется с вызовом и победителем возвращается к своей повседневной действительности.
По этой схеме построены прекрасно знакомые нам всем бесчисленные мифы, сказки и саги. Человеческое мышление и восприятие очень сильно ориентируются на знакомые структуры и образы. Образец героического эпоса существенно определяет, по моему мнению, какую форму историй мы признаем как достойную удивления и подражания. Насколько популярен образ героического эпоса, можно услышать в любой альпийской хижине: 99% всех прочувственных рассказов о произошедших в горах событиях следуют этому образцу.
Героическая форма рассказов об альпинизме имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Недостатком является существенное обеднение действительности. Чувства, которые испытывает альпинист (фрирайдер, боулдер и т.д.) гораздо сложнее и многослойнее. Достоинство состоит в том, что наличие смертельной опасности - это центральная составная часть рассказа. Важный подтекст альпинистского героического эпоса - тот, кто идет в горы, подвергает себя угрозе. Без возможности пострадать в своих приключениях не будет никакой героической истории, и каждому, включая дилетантов, становится ясно, что альпинизм очень и очень опасен. К очевидному риску, отчетливо описывающемуся в классической литературе прошлого, добавлялись и другие трудности: доступ к альпинизму был значительно сложнее, чем сегодня.
Во-первых, необходимое снаряжение было ненадежным, дефицитным и относительно дорогим.
Во-вторых, изучение альпинистской техники и получение необходимых знаний не были так общедоступны, как сейчас. Изначально, для получения необходимых навыков надо было учиться у уникальных опытных альпинистов, позже стали появляться учебные программы и курсы повышения квалификации, которые характеризовались, однако, еще более серьезными требованию к профессионализму в занятиях альпинизмом. Ранние публикации комиссии по безопасности немецкого альпклуба и книги ее многолетнего председателя Питера Шуберта воспринимались как наглядное пособие на тему «так погибают в горах», а те, кто не хотел закончить жизнь подобным образом, должен был избегать описанных причин аварий, или – не ходить в горы вообще.
Героический эпос создал общепризнанную культуру опасности альпинизма, подразумевающую высокий риск неотъемлемой частью деятельности. Восходителям как бы позволялось подвергать себя высокому риску аварии. Как аналогию можно привести терпимое отношение общества к существующему уровню транспортной аварийности. Мы принимаем, как данность, уровень травматизма участников дорожного движения 1:250 и уровень смертности 1:20000. (Подразумевается, конечно, что риск при дорожном движении сводится к минимуму, если все участники придерживаются действующих правил). Социальная терпимость к нарушению правил сильно зависит от вида нарушения. Говорить по телефону за рулем, например – меньший грех, чем гонять по тротуарам в оживленном центре города в нетрезвом виде. В других областях жизни, такой уровень травматизма является абсолютно неприемлемым (например – в области безопасности труда, безопасности пищевых продуктов и т.д.).
2. От классической культуры риска - к менеджменту риска
Сегодня в нашем распоряжении имеется множество легкодоступных и бесплатных источников информации. Например, начинающий альпинист может за пару часов освоить страховку на скалодроме благодаря видеороликам, наглядным брошюрам-комиксам и кратким инструктажам приятелей. Техника восхождений показывается в вездесущих рекламных роликах, а качественное снаряжение доступно даже начинающим (в частности, благодаря услугам проката).
Несмотря на то, что физические условия восхождений ничуть не изменилось и тот, кто отрывается от подножья горы, все еще может упасть, углубленное изучение опасностей гор стало менее привлекательным для большого числа людей, занимающихся различными видами альпинизма как любители, в свое свободное время. Центром привлекательности широких масс стало не столько ощущение трудностей восхождения и связанных с ними опасностей, сколько положительные переживания – радость совместной деятельности, времяпровождение на природе и др. К тому же, альпинизм, в целом, стал менее рискованным занятием, смертельные угрозы не так вездесущи, и нет такой же, как 60 лет назад, необходимости постоянного осознания нависшей опасности. В интернете имеются туристические ресурсы со сведениями об актуальном состоянии дел в интересующих нас районах, относительно надежные прогнозы погоды, нахоженные и промаркированные тропы, электронная помощь всякого рода, надежное снаряжение и средства страховки и многое другое. Мы лучше изучили многие существующие опасности, благодаря чему при определенных условиях стало возможно делать прогнозы событий.
Примером может служить оценка лавинной опасности. На основе множества измерений стабильности снежного покрова при различных условиях (экспозиция, крутизна склона, состояние снега, масса свежего снега, ветровое влияние) стало возможным рассчитывать статистические вероятности схода лавин и давать на этой основе поведенческие рекомендации (например - «Stop-or-Go», «Snowcard»).
Система прогнозов и рекомендаций, базирующаяся на статистике событий, называется менеджментом риска. В отличие от интуитивных решений, основанных на личном опыте, и собственной оценке ситуации (возможно искаженной), менеджмент риска предполагает возможность использования простых правил для быстрого принятия надежных решений. Для массового спорта, в который превратился альпинизм, логична и заманчива идея снижения аварийности систематическим изучением причин происшествий и разработкой соответствующих рекомендаций, норм и правил. От преобладающей культуры героизации риска стали переходить к представлениям о желательности как-то организовать риск в горах. Однако, необходимыми условиями для успешного применения менеджмента риска являются знание вероятности неблагоприятных событий, точная оценка возможного ущерба и приемлемости его последствий.
3. Применим ли менеджмент риска в альпинизме?
Насколько трудно отдельному альпинисту рационально применить классический менеджмент риска, можно показать на следующем примере: Допустим, чтобы подойти к началу своего маршрута, скалолазу нужно пройти под работающей выше связкой. Для рационального менеджмента риска необходимо знать:
1). Насколько высока вероятность того, что связка выше случайно сбросит камень (вероятность события)?
2). Насколько велик размер ущерба при наступлении события (например, новая каска будет разбита)?
3). Какой риск является приемлемым?
Примем вероятность события 1:1.000 (т.е. скалолаз должен 1000 раз пройти под работающей выше связкой, чтобы 1 раз получить от нее камнем по голове), а стоимость новой каски – 100 евро. Тогда математическое ожидание для повреждения каски, которого опасается наш скалолаз можно оценить в 0,1 евро.
Будем считать приемлемым уровень риска 10000 евро за 1000 выездов (то есть, за 1.000 поездок мы хотим потерять не более 10.000 – например, из-за потери снаряжения, оплаты спасательных работ или лечения). Тогда за одну поездку мы можем рискнуть суммой 10 евро. Наш гипотетический скалолаз может пройти под другой связкой с риском 10 центов и 9,9 евро «страховки» у него еще останется на следующие рискованные действия.
Кто, может знать вероятности всех опасных событий, оценить точный размер ущерба и назвать приемлемый риск для любой поездке в горы? Никто! Поймите правильно: я не против менеджмента риска. Это исключительно полезное средство для разработки рекомендаций, основанное на больших массивах данных (например - многолетнему изучению опыта профессионалов). Отдельный альпинист, естественно, должен учитывать эти рекомендации при принятии своего решения. Но менеджмент риска, как единственная модель для принятия индивидуальных решений в специфических частных ситуациях на месте, предъявляет к восходителю чрезмерные требования и дезориентирует его.
Интересно, а какова роль понятия «риск» в этом словосочетании? Что мы понимаем, вообще, под риском? Какой риск должен присутствовать, и хотим ли мы, собственно его организовывать? Что такое «общепринятый риск», для кого он, и в какой ситуации? Почему риск часто представляется в контексте менеджмента риска в качестве зла, которое должно минимизироваться, если уж не может уничтожаться? Что там с положительными аспектами риска (например, радости от своей деятельности, мотивации целей и вызовов, приобретению опыта), которые, по многочисленным эмпирическим исследованиям, дают человеку в трудных ситуациях доказательства его собственной дееспособности, навыки преодоления стресса и т.п. Как, быть с этими важными факторами, необходимыми для жизненного удовлетворения, психического здоровья и профессионального успеха?
4. От менеджмента риска - к культуре безопасности.
Как изложено выше, культура формируется, в частности, ключевыми публикациями. В альпинизме, наряду с листовками и брошюрами, к ним относятся известные и альпийские журналы и в ещё большей степени - издания членских журналов альпинистских клубов. При взгляде на эти публикации бросается в глаза следующее: большинство из них подразумевает безопасность рекламируемой деятельности и ничего не говорит о риске. Внушается мысль, что альпинизм надежен, восхождение может проводиться без глубоких знаний, что он чуть ли не сложнее какого-нибудь мини-футбола. То, что это не преувеличение, можно наблюдать в каждом альпийском туристском центре, в рекламах мероприятиях местных Outdoor-организаторов.
О внедрении культуры надежности в альпийских публикациях говорят, на мой взгляд:
1. Расхождение между «картинкой» представляемой деятельности и письменным содержанием. Например, приглашение провести выходные, насладившись катанием на лыжах и веселым вечером в уютной хижине, иллюстрируется фотографией группы фрирайдеров, катающихся в условиях очевидной для специалиста высокой лавинной опасности.
2. Нереальное представление риска деятельности (например, что лазание на скалодроме - безопасный способ провести свободное время).
3. Легкий доступ без соответствующих предупреждений к сведениям, подразумевающим очень высокую подготовленность (например, интернет-сервис, который после ввода почтового индекса области покажет даже очень опасные места для фрирайда).
4. Тесное сцепление коммерческих интересов с общественной деятельностью клуба. Рекламодатели, естественно, хотят связывать свою продукцию только с положительными аспектами альпинизма. Для фирм, также как и для коммерческих интересов альпинистских клубов, культура надежности выгоднее, чем культура риска.
Я вижу дальнейшую проблему культуры безопасности в возможных юридических последствиях: Если альпинистские клубы внушают, что восходительская деятельность является безопасным занятием, то на них может быть возложена ответственность при авариях из-за непринятия во внимание участниками остаточного риска, или просто неудачах.
5. Призыв к новой культуре риска
В целом, я настаиваю на следующем:
1. Отказаться от использования культуры надежности как фетиша альпинистской культуры;
2. Применять менеджмент риска там, где это имеет смысл, но не как единственную меру для принятия индивидуальных решений в горах;
3. Разрабатывать новую культуру риска.
Какие требования предъявляются к новой культуре риска?
Она должна отражать весь спектр альпийской активности и интересы людей, занимающихся ее разновидностями.
Она должна активно и самостоятельно вырабатываться горными спортсменами и их союзами, а не определяться например, судебными решениями. Если культура риска хочет представлять все виды альпийской деятельности, то не может быть определена единая величина для принятого риска. Например, посетитель скалодрома должен иметь более низкую готовность идти на риск, чем опытный альпинист в высокогорной экспедиции.
Для решения о приемлемости действия ключевым фактором не может быть степень риска или размер опасности, на которую кто-то идет. Однако шкала приемлемости может зависеть от условий и способов действий. Горные спортсмены должны были принимать решения и их следствия самостоятельно, осознанно, и информированно.
Нельзя считать того, кто осознанно решается рискнуть, неосторожным или безответственным (до тех пор, пока он своими действиями не создает угрозы другим). Именно такой подход к выбору риска должен быть принят в альпинизме. С одной стороны, это означает необходимость укрепления самостоятельности и самоопределения, с другой стороны – идущие на восхождение люди, независимо от степени их автономности и самостоятельности (например, - начинающие), должны идти, осознавая опасность и рискованность альпинизма, будучи полностью информированными.
Такая культура риска должна заменить вышеописанную культуру безопасности, пусть, даже снизится вследствие этого число членов альпийских клубов.
В рамках конференций прозвучали доклады из профессиональных «неспортивных» областей, такие как «Риск с точки зрения социальной психологии». «Оценка рисков в страховой деятельности», «Методы обеспечения безопасности авиаперевозок»; а так же доклады спортсменов, занимающимися иными экстремальными видами спорта («Риск – как мотивирующий элемент в BASE-прыжках», «Менеджмент риска в спелеологии»).
Много внимания было уделено правовым вопросам и отношению социума к горным видам спорта и к альпинистским авариям. Параллельно прошли мастер-классы по темам: «Культура риска на скалодромах», «Риск в обстановке лавинной опасности», и «Культура риска будущего».
Хотя по итогам столь представительного совещания и не было принято какого-то обязывающего итогового решения, международный обмен мнениями, по свидетельству участников, был очень интересным и конструктивным, дав мощный толчок для осмысления и последующих обсуждений затронутых проблем. Самые интересные материалы докладов были опубликованы в нескольких номерах журналов «DAV Panorama» и «Bergundsteigen» и, по возможности, я постараюсь далее познакомить вас с содержанием некоторых из них.
Думаю, вопросы, актуальные для «общества развитого альпинизма» немецкоязычных стран, насчитывающего более 1,7 миллиона членов, покажутся интересными и нашим читателям.
Один из докладов на конференции представлям следующим постом...
Автор: Бернхард Штрайхер (Bernhard Streicher) - профессор социальной психологии и психологии личности мюнхенского университета Л. Максимилиана. Перевод В. Грошикова.
Источники: Bergundsteigen 4/2014, DAV Panorama 2/2015.
1. Героический эпос: классический взгляд на риск при восхождениях
Классическая картина альпинизма обусловлена постоянными опасностями, борьбой за вершины, победами и поражениями, успехом, славой и отчаянием. Во всяком случае, это - центральные темы классической альпинистской литературы. С середины 70-х годов истории о победах над вершинами стали дополняться рассказами о собственных внутренних переживаниях альпинистов, их сомнениях, фантазиях и восторгах. Но лежащая в основе подоплека сюжета оставалась той же самой. Приключения греческого героя Одиссея, - это классический героический эпос в нашем сообществе. В основе лежит один и тот же сюжет: потенциальный герой или героиня покидает свое окружение (или, по крайней мере, обыденные будни); принимает необычный вызов (или, хоть что-то, требующее неординарных действий), который позволяет усомниться в герое и первоначально потерпеть поражение (или, имеется, хотя бы теоретически - возможность неудачи). Наконец, герой справляется с вызовом и победителем возвращается к своей повседневной действительности.
По этой схеме построены прекрасно знакомые нам всем бесчисленные мифы, сказки и саги. Человеческое мышление и восприятие очень сильно ориентируются на знакомые структуры и образы. Образец героического эпоса существенно определяет, по моему мнению, какую форму историй мы признаем как достойную удивления и подражания. Насколько популярен образ героического эпоса, можно услышать в любой альпийской хижине: 99% всех прочувственных рассказов о произошедших в горах событиях следуют этому образцу.
Героическая форма рассказов об альпинизме имеет как положительные, так и отрицательные стороны. Недостатком является существенное обеднение действительности. Чувства, которые испытывает альпинист (фрирайдер, боулдер и т.д.) гораздо сложнее и многослойнее. Достоинство состоит в том, что наличие смертельной опасности - это центральная составная часть рассказа. Важный подтекст альпинистского героического эпоса - тот, кто идет в горы, подвергает себя угрозе. Без возможности пострадать в своих приключениях не будет никакой героической истории, и каждому, включая дилетантов, становится ясно, что альпинизм очень и очень опасен. К очевидному риску, отчетливо описывающемуся в классической литературе прошлого, добавлялись и другие трудности: доступ к альпинизму был значительно сложнее, чем сегодня.
Во-первых, необходимое снаряжение было ненадежным, дефицитным и относительно дорогим.
Во-вторых, изучение альпинистской техники и получение необходимых знаний не были так общедоступны, как сейчас. Изначально, для получения необходимых навыков надо было учиться у уникальных опытных альпинистов, позже стали появляться учебные программы и курсы повышения квалификации, которые характеризовались, однако, еще более серьезными требованию к профессионализму в занятиях альпинизмом. Ранние публикации комиссии по безопасности немецкого альпклуба и книги ее многолетнего председателя Питера Шуберта воспринимались как наглядное пособие на тему «так погибают в горах», а те, кто не хотел закончить жизнь подобным образом, должен был избегать описанных причин аварий, или – не ходить в горы вообще.
Героический эпос создал общепризнанную культуру опасности альпинизма, подразумевающую высокий риск неотъемлемой частью деятельности. Восходителям как бы позволялось подвергать себя высокому риску аварии. Как аналогию можно привести терпимое отношение общества к существующему уровню транспортной аварийности. Мы принимаем, как данность, уровень травматизма участников дорожного движения 1:250 и уровень смертности 1:20000. (Подразумевается, конечно, что риск при дорожном движении сводится к минимуму, если все участники придерживаются действующих правил). Социальная терпимость к нарушению правил сильно зависит от вида нарушения. Говорить по телефону за рулем, например – меньший грех, чем гонять по тротуарам в оживленном центре города в нетрезвом виде. В других областях жизни, такой уровень травматизма является абсолютно неприемлемым (например – в области безопасности труда, безопасности пищевых продуктов и т.д.).
2. От классической культуры риска - к менеджменту риска
Сегодня в нашем распоряжении имеется множество легкодоступных и бесплатных источников информации. Например, начинающий альпинист может за пару часов освоить страховку на скалодроме благодаря видеороликам, наглядным брошюрам-комиксам и кратким инструктажам приятелей. Техника восхождений показывается в вездесущих рекламных роликах, а качественное снаряжение доступно даже начинающим (в частности, благодаря услугам проката).
Несмотря на то, что физические условия восхождений ничуть не изменилось и тот, кто отрывается от подножья горы, все еще может упасть, углубленное изучение опасностей гор стало менее привлекательным для большого числа людей, занимающихся различными видами альпинизма как любители, в свое свободное время. Центром привлекательности широких масс стало не столько ощущение трудностей восхождения и связанных с ними опасностей, сколько положительные переживания – радость совместной деятельности, времяпровождение на природе и др. К тому же, альпинизм, в целом, стал менее рискованным занятием, смертельные угрозы не так вездесущи, и нет такой же, как 60 лет назад, необходимости постоянного осознания нависшей опасности. В интернете имеются туристические ресурсы со сведениями об актуальном состоянии дел в интересующих нас районах, относительно надежные прогнозы погоды, нахоженные и промаркированные тропы, электронная помощь всякого рода, надежное снаряжение и средства страховки и многое другое. Мы лучше изучили многие существующие опасности, благодаря чему при определенных условиях стало возможно делать прогнозы событий.
Примером может служить оценка лавинной опасности. На основе множества измерений стабильности снежного покрова при различных условиях (экспозиция, крутизна склона, состояние снега, масса свежего снега, ветровое влияние) стало возможным рассчитывать статистические вероятности схода лавин и давать на этой основе поведенческие рекомендации (например - «Stop-or-Go», «Snowcard»).
Система прогнозов и рекомендаций, базирующаяся на статистике событий, называется менеджментом риска. В отличие от интуитивных решений, основанных на личном опыте, и собственной оценке ситуации (возможно искаженной), менеджмент риска предполагает возможность использования простых правил для быстрого принятия надежных решений. Для массового спорта, в который превратился альпинизм, логична и заманчива идея снижения аварийности систематическим изучением причин происшествий и разработкой соответствующих рекомендаций, норм и правил. От преобладающей культуры героизации риска стали переходить к представлениям о желательности как-то организовать риск в горах. Однако, необходимыми условиями для успешного применения менеджмента риска являются знание вероятности неблагоприятных событий, точная оценка возможного ущерба и приемлемости его последствий.
3. Применим ли менеджмент риска в альпинизме?
Насколько трудно отдельному альпинисту рационально применить классический менеджмент риска, можно показать на следующем примере: Допустим, чтобы подойти к началу своего маршрута, скалолазу нужно пройти под работающей выше связкой. Для рационального менеджмента риска необходимо знать:
1). Насколько высока вероятность того, что связка выше случайно сбросит камень (вероятность события)?
2). Насколько велик размер ущерба при наступлении события (например, новая каска будет разбита)?
3). Какой риск является приемлемым?
Примем вероятность события 1:1.000 (т.е. скалолаз должен 1000 раз пройти под работающей выше связкой, чтобы 1 раз получить от нее камнем по голове), а стоимость новой каски – 100 евро. Тогда математическое ожидание для повреждения каски, которого опасается наш скалолаз можно оценить в 0,1 евро.
Будем считать приемлемым уровень риска 10000 евро за 1000 выездов (то есть, за 1.000 поездок мы хотим потерять не более 10.000 – например, из-за потери снаряжения, оплаты спасательных работ или лечения). Тогда за одну поездку мы можем рискнуть суммой 10 евро. Наш гипотетический скалолаз может пройти под другой связкой с риском 10 центов и 9,9 евро «страховки» у него еще останется на следующие рискованные действия.
Кто, может знать вероятности всех опасных событий, оценить точный размер ущерба и назвать приемлемый риск для любой поездке в горы? Никто! Поймите правильно: я не против менеджмента риска. Это исключительно полезное средство для разработки рекомендаций, основанное на больших массивах данных (например - многолетнему изучению опыта профессионалов). Отдельный альпинист, естественно, должен учитывать эти рекомендации при принятии своего решения. Но менеджмент риска, как единственная модель для принятия индивидуальных решений в специфических частных ситуациях на месте, предъявляет к восходителю чрезмерные требования и дезориентирует его.
- Во-первых, потому что мы не можем знать необходимые для расчета статистические величины.
- Во-вторых, в большинстве случаев, опасности в горах по определению понятий относятся не к риску, а к ненадежности. При риске вероятность событий и размер ущерба известны. При ненадежности неизвестны одна или обе величины. Восходитель, может делать только грубые оценки (например, прочность скал, поведение связки, длительность пребывания в опасной зоне), соблюдать общие правила поведения (например, пользоваться каской). И должен соотносить свою оценку обстановки со своей временной субъективной готовностью идти на риск.
Чем больше неопределенность ненадежности и чем больше количество ненадежности, которые одновременно должны учитываться, тем менее содержателен и пригоден результат. В худшем случае, который быстро достигается из-за больших вероятностей ошибок, результат рационального менеджмента риска звучит примерно так: „То, что неблагоприятное событие обязательно произойдет, нельзя утверждать, и невозможно исключить, так что все может быть“. Такие заключения непригодны для индивидуального принятия решения на месте. Так что, менеджмент риска подходит, как основа для принятия решения в опасных ситуациях, только условно. - В-третьих, обычные люди трудно воспринимают решения, выработанные по статистическим критериям, что является, необходимой предпосылкой для успешного менеджмента риска. Статистическое мышление нуждается в специальных знаниях и в опыте. Кроме того, рациональному восприятию сведений, их обработке и принятию решений мешают различные искажения.
- В-четвертых, термин «менеджмент» в словосочетании «менеджмент риска» подразумевает, что для успеха альпинистского предприятия, необходимо постоянно всё рационально планировать, организовывать, непрерывно контролировать результаты своих действий и действий других участников (это и есть менеджмент).
Интересно, а какова роль понятия «риск» в этом словосочетании? Что мы понимаем, вообще, под риском? Какой риск должен присутствовать, и хотим ли мы, собственно его организовывать? Что такое «общепринятый риск», для кого он, и в какой ситуации? Почему риск часто представляется в контексте менеджмента риска в качестве зла, которое должно минимизироваться, если уж не может уничтожаться? Что там с положительными аспектами риска (например, радости от своей деятельности, мотивации целей и вызовов, приобретению опыта), которые, по многочисленным эмпирическим исследованиям, дают человеку в трудных ситуациях доказательства его собственной дееспособности, навыки преодоления стресса и т.п. Как, быть с этими важными факторами, необходимыми для жизненного удовлетворения, психического здоровья и профессионального успеха?
4. От менеджмента риска - к культуре безопасности.
- В-пятых, понятие менеджмент риска предъявляет к восходителю чрезмерные требования и дезориентирует его, так как целью успешного менеджмента риска является максимум надежности. Надежность может также подразумевать, например, что для ожидающихся убытков в страховой фонд заблаговременно осуществляются финансовые отчисления. Однако, в контексте альпинизма и с негативным отношением к риску, надежность скорее понимается как полный контроль над опасной ситуацией и успешное исключение любого риска. По этой логике, идеальный менеджмент риска в альпинизме приведет от культуры риска к культуре безопасности.
Однако, вопреки всем успехам в альпинизме все еще случаются (и будут случаться дальше) отказы снаряжения и человеческие ошибки. Кроме того, ситуации в горах зачастую комплексны, непредсказуемы и неоднозначны. В альпинизме никогда не будет гарантированного предсказания и нулевого риска, и никогда мы не будем иметь абсолютной надежности.
Как изложено выше, культура формируется, в частности, ключевыми публикациями. В альпинизме, наряду с листовками и брошюрами, к ним относятся известные и альпийские журналы и в ещё большей степени - издания членских журналов альпинистских клубов. При взгляде на эти публикации бросается в глаза следующее: большинство из них подразумевает безопасность рекламируемой деятельности и ничего не говорит о риске. Внушается мысль, что альпинизм надежен, восхождение может проводиться без глубоких знаний, что он чуть ли не сложнее какого-нибудь мини-футбола. То, что это не преувеличение, можно наблюдать в каждом альпийском туристском центре, в рекламах мероприятиях местных Outdoor-организаторов.
О внедрении культуры надежности в альпийских публикациях говорят, на мой взгляд:
1. Расхождение между «картинкой» представляемой деятельности и письменным содержанием. Например, приглашение провести выходные, насладившись катанием на лыжах и веселым вечером в уютной хижине, иллюстрируется фотографией группы фрирайдеров, катающихся в условиях очевидной для специалиста высокой лавинной опасности.
2. Нереальное представление риска деятельности (например, что лазание на скалодроме - безопасный способ провести свободное время).
3. Легкий доступ без соответствующих предупреждений к сведениям, подразумевающим очень высокую подготовленность (например, интернет-сервис, который после ввода почтового индекса области покажет даже очень опасные места для фрирайда).
4. Тесное сцепление коммерческих интересов с общественной деятельностью клуба. Рекламодатели, естественно, хотят связывать свою продукцию только с положительными аспектами альпинизма. Для фирм, также как и для коммерческих интересов альпинистских клубов, культура надежности выгоднее, чем культура риска.
Я вижу дальнейшую проблему культуры безопасности в возможных юридических последствиях: Если альпинистские клубы внушают, что восходительская деятельность является безопасным занятием, то на них может быть возложена ответственность при авариях из-за непринятия во внимание участниками остаточного риска, или просто неудачах.
5. Призыв к новой культуре риска
В целом, я настаиваю на следующем:
1. Отказаться от использования культуры надежности как фетиша альпинистской культуры;
2. Применять менеджмент риска там, где это имеет смысл, но не как единственную меру для принятия индивидуальных решений в горах;
3. Разрабатывать новую культуру риска.
Какие требования предъявляются к новой культуре риска?
Она должна отражать весь спектр альпийской активности и интересы людей, занимающихся ее разновидностями.
Она должна активно и самостоятельно вырабатываться горными спортсменами и их союзами, а не определяться например, судебными решениями. Если культура риска хочет представлять все виды альпийской деятельности, то не может быть определена единая величина для принятого риска. Например, посетитель скалодрома должен иметь более низкую готовность идти на риск, чем опытный альпинист в высокогорной экспедиции.
Для решения о приемлемости действия ключевым фактором не может быть степень риска или размер опасности, на которую кто-то идет. Однако шкала приемлемости может зависеть от условий и способов действий. Горные спортсмены должны были принимать решения и их следствия самостоятельно, осознанно, и информированно.
Нельзя считать того, кто осознанно решается рискнуть, неосторожным или безответственным (до тех пор, пока он своими действиями не создает угрозы другим). Именно такой подход к выбору риска должен быть принят в альпинизме. С одной стороны, это означает необходимость укрепления самостоятельности и самоопределения, с другой стороны – идущие на восхождение люди, независимо от степени их автономности и самостоятельности (например, - начинающие), должны идти, осознавая опасность и рискованность альпинизма, будучи полностью информированными.
Такая культура риска должна заменить вышеописанную культуру безопасности, пусть, даже снизится вследствие этого число членов альпийских клубов.
