Денис Урубко: NanGaparBat

Мы ехали из Рязани по темным заснеженным перелескам России. Иногда в предрассветном мороке мелькали деревни, потом – когда рассвело – я заметил несколько церквушек в городках.

Денис Урубко: NanGaparBat

За обочинами притаилась сумрачная страна, а навстречу светом фар летела ее энергия, выраженная в отчуждении – возникло ощущение, будто подобно пространству Стругацких эта пустота разделяет людей в бесконечность. Искры и пространства Космоса.

Денис Урубко: NanGaparBat

Иногда омыватели стекол перемерзали, тогда Ольша тормозила на обочине, я вылезал в холод, и отогревал рассекатели на капоте. А жена глядела из-за руля как в первый раз, следила за каждым движением, словно силясь не упустить ни единого мгновения, пока я здесь.
Потом перед поворотом к Домодедовскому аэропорту мы приткнулись плечо-в-плечо… и я гладил ее по волосам, чувствуя слезы на щеке и ладони.
А на парковке у терминала Ольга долго не хотела меня отпускать из машины.

- Документы!

- Проверил.

- Стой! Позвонишь мне?

- Эсэмэсну, солнышко.

Денис Урубко: NanGaparBat

- Погляди все еще раз!

- Да все при мне, проверил.

- Точно?

- Стопудово!

- Стой!

- Что?

- Поцелуй меня!

- С удовольствием.

- Стой!

- Что?

- Не так! Поцелуй?! Снова!

- Ну вот… м-м-м…

- Подожди! Пожалуйста, подожди!

- Ну? Я пойду?

- Обещай быть осторожным!

- Обязательно.

- Нет! Обещай!

- Обещаю, Солнышко.

- Стой! Еще раз поцелуй!

- Хорошо.

- Обещай сразу написать, как долетишь?!

- Обязательно.

- Нет! Обещай!

- Обещаю, Солнышко.

- Вернись… дай поцелую!

- Спасибо. Пойду?

- Иди!

- Пока!

- Нет! Стой!

- Что?

- В зеркало погляди?!

- Хорошо, поглядел. Пойду.

- Да, иди… Нет, стой?!

- Ты в порядке?

- Поцелуй еще раз?

- Не переживай, Оле… все будет хорошо.

- Нет! Попроси, как надо…

- Да? А как?

- Ты забыл?!?!

- Ну Оль! Пожалуйста, будь спокойна… Нуоль…

- Да, конечно… прости…

- Люблю тебя.

- И я люблю тебя!

Ушел.

Серые двери аэропорта приняли внутрь. Там серые мундиры полиции. Серые стены и потолки зала. Серый воздух. Серый свет за окнами. Серый снег сыплет с неба. Серая регистрация на рейс…

Денис Урубко: NanGaparBat

А затем – улыбка и блеск.
Встреча с Симоне на борту самолета в Дохе, и накатывающий на экране по карте кружочек Исламабада. Словно компьютерная игра – перезагрузишься, и можно начинать сначала, набело.
Пакистан летел навстречу подобно выходу на новый уровень…
После Гашербрума, после Макалу – это был шаг, это есть шаг, это будет шаг! Да, это будет наш путь.
Туда, на Нанга-Парбат.

Денис Урубко: NanGaparBat

Гора, с которой в 1895 году началась история гималайских восхождений… или попыток, правильнее будет сказать. Здесь лег Маммери со своими спутниками. Гора, где десятками гибли арийцы в стремлении отхватить кусок славы для Рейха в тридцатых годах ХХ века.

И где англичане впервые пытались пройти в зону смерти в смертельных зимних условиях в 1950 году – смертельный аттракцион!

Двоим пришлось заплатить жизнью, но Тенсинг Норгей вернулся, чтобы через три года подняться на Эверест.
Практически в те же дни в противовес мощной армейской экспедиции, завоевавшей высочайшую вершину мира, австриец Герман Буль в одиночку достигает вершины Нанга-Парбат, и едва не умирает от истощения на спуске.
А по юго-восточной стене горы летом 1970-го отчаянные братья Месснеры в экспедиции Херлигкоффера впервые проходят сложный стенной маршрут на вершину выше 8000 в мире – параллельно с достижением английской команды на Южной стене Аннапурны.



Но при этом еще и совершают первый в истории траверс «восьмитысячника», за который младшего из связки гора оставляет себе. А в 1978 году Р.Месснер впервые совершает полностью одиночное восхождение на восьмикилометровый гигант.

Маттео Занга - фотограф зимы 2012

Это гора открытий.
Это бурлящий вызов человеческой фантазии и силе духа. Нанга-Парбат стала мистикой раньше, чем сведения о ней стали достоверностью. Нанга-Парбат это больше, чем история… Нанга-Парбат, это путь, пройденный людьми в погоне за мечтой – за тем, ради чего, собственно они стремились оказаться на вершине.
Эта мечта неуловима и бесконечна, как игры разума, как познание самих себя – нас… и каждого в отдельности. Подобно сну, который несет в себе истинное откровение. И подобно сну не оставляет возможности вернуться.

Денис Урубко: NanGaparBat

Вот так. Я просыпаюсь в центре Пакистана рано утром в гостинице. Иду на завтрак с крепким молочным чаем. Затем запах роз в холодном свежем тумане рассвета.
Вещи собраны, дела решены, Симоне привычно спрашивает «Коме стай?», и сознание распахнуто навстречу приключению.

Денис Урубко: NanGaparBat

Что еще?! Ах да… Офис компании «Хунза Гайдес» где радушно улыбается Амир Улаа, и отработка с ним деталей всего проекта. Мешок яблок на дорогу – держи, Маттео! Днем мы в Альпинистском Клубе Пакистана с Тариком Садом, напоминающим Деда Мороза с кучей подарков в мешке – он открыл пермит на восхождение.

Денис Урубко: NanGaparBat

Встреча с Анджум Рахман, спортсменкой, выступавшей за свою страну в плавании, и с уважением просившей автограф у Назира Сабира, покорителя К2 и Эвереста.

- Это Симоне, а это Денис… они тоже альпинисты, - сказал Назир.

- Но вы ПАКИСТАНЕЦ! – с достоинством ответила женщина.

Узнав Назира Сабира, подходят сфотографироваться с ним молодые ребята и девушки. На несколько минут он становится центром внимания в ресторане, куда пригласил нас провести вечер.
И письмо Лешки Болотова «Вы где? Когда прилетаете? Тебя тоже с наступающим Новым Годом!», который ждет вертолета из поселка Скарду для рывка в неизвестность на склоне К2.

Денис Урубко: NanGaparBat

Это все вчера. А завтра мы тоже на самолете отправимся в Скарду, где у нас склад со снаряжением. Пакуем грузы, а затем на машине едем в Чилас, где косые взгляды сеператистов острее всего, и оттуда с караваном носильщиков будем пытаться пробиться в Базовый лагерь на леднике Диамир. Прогноз погоды утешительный. По слухам, снега в горах немного.

Значит, экспедиция началась?

Денис Урубко: NanGaparBat