Cory Richards, Simone Moro, Denis Urubko. (Кори Ричардс, Симоне Моро, Денис Урубко)
За последние 26 лет 16 экспедиций пытались но так и не смогли подняться ни на один из восьмитысячников Пакистана в зимний период.
2 февраля 2011 года, Симоне Моро (Simone Moro), Денис Урубко (Denis Urubko) и Кори Ричардс (Cory Richards) стали первыми альпинистами покорившими Гашербрум II зимой.
Они были на грани жизни и смерти.
Кори нес на себе видеокамеру, снимая постоянно весь свой пусть.
Туры организованы в Турине, Барселоне, Москве, Мюнхене и Лондоне. (Однако Кори Ричардсу, российское посольство отказало в российской визе, поэтому в Москве на конференции присутствовали Симоне и Денис).
Концепция проведения конференции несколько отличалась от обычных событий такого типа.
Часть времени занял показ фотоматериалов и фильма «Cold» с экспедиции.
А уже после, началась самая интересная часть – живое общение с альпинистами, и их рассказ о экспедиции; история о Гашербрум 2, рассказанная тремя членами экспедиции потрясает воображение слушателей, да к тому же три альпиниста представляли три разные страны: Италию, Казахстан и Америку… три страны, три культуры, три очень разных персонажа.
Cory Richards (Кори Ричардс)
Дарио Родригес: Симоне ,в одном из прошлых интервью вы сказали что Кшиштоф Величко был величайшим героем альпинизма. Поясните пожалуйста что Вы имели ввиду?
Симоне Моро: Я имел ввиду зимние экспедиции Кшиштофа Величко (Кшиштоф первый в истории альпинист, поднявшийся на Эверест , Канченджанга и Лхоцзе в зимний период.).
Величко был тот альпинист, который побудил во мне стремление покорить одни из самых непреступных вершин мира зимой. Одна из первых моих зимних вершин – Шиша Пангма в 2004/2005 году, я никогда не забуду это восхождение. Теперь для нас стало понятно что такое зимние восходения, и почему в мире очень мало людей рискующих своими жизнями ради зимних восхождений. Зимние условия настолько сложны, что даже пребывае в базовом лагере, который летом можно считать комфортным курортным местом, зимой превращается в преддверие ада.
Cory Richards, Simone Moro
Однажды они мне сказали: «Симон, выше восьми тысяч метров для мужчин зимние восхождение такие же по сложности как и для женщин в летнее время».
Конечно это не совсем так, но я уже примерно понимал как мыслят в горах поляки – если тебе тяжело подыматься на вершину летом, то о зимних восхождениях можно даже и не мечтать.
Однако, я был вдохновлен силой воли и выносливостью поляков Величко и Кукучка; Я часто задавался вопросом: «Почему такой подвиг могли совершить только поляки?»
Дарио Родригес : За 17 лет, с 1988 года, в зимний период была покорена только одна вершина - Шиша Пангма в 2005 году. Почему?
Симоне Моро: Этот вопрос я также задавал себе, и мой ответ был: " Мне надо сделать это зимнее восхождение! Почему Месснер, Лафай и все великие альпинисты не смогли справиться с этой задачей? Почему остановились и поляки? Что случилось? Или Что изменилось?»
Зимой 2004/2005 года я начал организовывать проект Шиша Пангма: младшая из восьмитысячников, вершина которая целиком находиться на территории Китая, которая в организационном плане очень сложна, и по части разрешений китайских властей на проход к горе тоже непростая. И когда я подал заявку китайским властям о своих намерениях взойти зимой на Шиша Пангма, мне сперва не поверили, и сказали: «Что? Зимой на вершину? Это нонсенс! Вы наверное не альпинист а шпион».
После утряски всех разногласий с визовым центром и китайским правительством, мой проект, прежде всего для меня самого был предельно ясен: Взойти на Шиша Пангма. Но я не мог идти в одиночку.
На протяжении последних 17 лет никто не поднялся на восемь тысяч в зимний период, это меня пугало больше всего, так что мне пришлось найти партнеров, сильных и мотивированных коллег.
Я начал расспрашивать своих друзей в Италии, однако в итоге, я смог найти подходящих мне альпинистов только поляков… Опять таки только поляки.
Darío Rodríguez, Cory Richards, Simone Moro, Denis Urubko
И я думаю, что это восхождение пробудило международное сообщество альпинистов, теперь уже многие считают что зимние восхождения вполне возможны и осуществимы.
Стоит также упомянуть что когда я поднимался к Шиша Пангма в 2005 году, это по правде сказать, был не первый раз за 17 лет. В декабре 1997 года, за восемь лет до Шиша Пангма, Я с Анатолием Букреевым и Дмитрием Соболевым зимой попытались подняться на Аннапурну по южной стене. Однако несчастный случай – сошедшая лавина перечеркнула жизни и на 8 лет отложила мои зимние восхождения.
(Анатолий Букреев погиб 25 декабря 1997 года под лавиной вместе с казахстанским кинооператором Дмитрием Соболевым при зимнем восхождении на свой 12-й восьмитысячник Аннапурну, сопровождая известного альпиниста из Италии Симоне Моро. На высоте 6000 м Букреев с Моро устанавливали перила, а когда, развязавшись, стали спускаться в базовый лагерь для отдыха, сопровождаемые камерой Соболева, выше них вдруг обвалился снежный карниз, что привело к внезапной лавине. Альпинистов смело с горы, Симоне Моро чудом остался жив, проехав с лавиной до лагеря I на высоте 5500 м. С повреждениями головы и рук он сумел добраться до базового лагеря и сообщить о катастрофе. На поиски пропавших вылетела спасательная экспедиция из Алма-Аты в составе четырёх опытных альпинистов, но найти Букреева с Соболевым не смогли.[6]В марте 1998 года Симоне Моро и Ринат Хайбуллин повторили поиски, но безрезультатно.
Последнее сообщение, полученное от Букреева:
«18.12.97 г. Сегодня мы спустились на высоту 1760 м в поселок с горячими источниками на отдых. Две недели стояла погода, необычная для Непала. Засыпало снегом более чем на 3,5 метра. Откапывали палатки и топтали тропу до АВС. Потеряли две палатки. Завтра возвращаемся наверх в базовый лагерь. Будем пытаться делать восхождение до 16 января, после чего надеюсь вылететь в Алма-Ату. С 5 февраля у меня приглашение в Иран и потом в Америку. Анатолий»
Через пять лет Симоне Моро написал книгу о Букрееве и этом восхождении «Комета над Аннапурной» (Cometa sull’Annapurna, Corbaccio editore, Milano, 2003), которая выдержала 7 изданий в Италии и переиздана на испанском и польском языках[7].
В 2002 году вышел фильм "Непокорённая вершина" о Букрееве и этом восхождении, снятый Дмитрием Соболевым.)
И только мечта альпиниста, который любил горы, который хотел сделать историческое восхождение, которое бы означало гораздо больше чем простой набор высоты заставила меня двигаться дальше, с памятью о Анатолии Букрееве и Дмитрии Соболевом.
Дарио Родригес: Это очень любопытная история, потому что в масштабах альпинистов среднеземноморского региона очень редко встречаются в командах Казахские альпинисты. Сначала с вами был Анатолий Букреев, с которым вы очень тесно сдружились, а сейчас ваш партнер Денис Урубко – также из Казахстана.
Симоне Моро: Да, говоря о Денисе, я бы сказал что для меня Денис не просто партнер, друг и брат. Когда погиб Анатолий Букреев, у меня появилось любопытство о Казахстане, я немного изучил страну где жил Анатолий, я поехал в Казахстан, что-бы увидеть горы и познакомиться с новыми людьми.
И интуиция меня не подвела! Я нашел человека, который сегодня стал для меня больше чем брат.
Дарио Родригес:
Денис на сегодняшний момент - один из сильнейших альпинистов мира, четырежды завоевывал самую престижную награду в альпинизме – Золотой ледоруб.
Денис, что вас связало с Симоном?
Cory Richards, Simone Moro, Denis Urubko
Симоне Моро: Все началось с внезапно появившегося чувства дружбы в Казахстане.
За несколько дней до смерти Анатолия Букреева я с ним обсуждали будущие наши совместные прокты; и сегодня многие из этих проектов я намерен реализовать. Одним из проектов было покорение пяти вершин выше 7000 метров в Памире и Тянь-Шане: самые высокие вершины бывшего Советского Союза.
Я связался со своим другом в Казахстане и сказал: "У меня есть проект, который мы придумали с Анатолием Букреевым, и в память о нем я бы хотел его осуществить; тем самым получив награду «Snow Leopard». Друг мне ответил, что в Казахстане есть походящий для моих идей человек, человек который уже имеет награду «Snow Leopard» - Денис Урубко. Поэтому когда я приехал в Казахстан, мой друг подвел меня к Денису и сказал: «Это твой партнер!», мы поздоровались, Денис не говорил по английски, только несколько фраз… И началось…
И Денис, после моей Шиша Пангма, стал компаньоном во второй зимней экспедиции, экспедиции которая даже мне казалась невозможной: на Макалу
Simone Moro, Cory Richards
Денис Урубко: Эта экспедиция на Макалу прошла с большим успехом, но я также понял, что такое стрессовые зимние восхождения.
Зимой все промерзает гораздо больше, гораздо раньше вы достигните своих физических пределов, на вас давит гораздо большее психологическое давление, больше плохой погоды.
... И все это требует от вас концентрации и силы воли такой степени, что делает восхождение неимоверно сложным, но когда все идет по плану, результат приносит также гораздо больше удовольствия, чем обычное восхождение. Сейчас я вспоминаю больше не трудности восхождения а радость достигнутой вершины!
Дарио Родригес: Это кажется невероятным, что, когда все сложнее, тяжелее, холоднее... радости и наслаждения вершиной больше…
Денис Урубко: Да, так и есть, потому что мы привыкли делать жизнь гармоничной, и когда у вас есть трудные моменты в жизни, то счастливые моменты после, приносят больше радости. И только находя идеальный баланс между трудностями и радостями мы начинаем полностью наслаждаться жизнью.
Дарио Родригес: Денис, а Вы можете сказать какие различия альпинистов России, Казахстана от европейских альпинистов, я имею ввиду стиль и технику восхождения, подходы к экспедициям?
Денис Урубко: Главное отличие в том, что восхождения альпинистов из постсоветских стран базируется на принципах коммунизма. Важен не отдельный человек, индивид, альпинист, а группа в целом.
Это была традиция, в которой я начинал заниматься альпинизмом.
Прежде чем получить разрешение на экспедицию, нужно было доказать что ты способен на это: нужно было сделать не менее пяти восхождений на трудность.
С другой стороны, я должен сказать, что все экспедиции организовывались и финансировались правительством, которое считало восхождения путем к патриотическим спортивным достижениям, как впрочем и любой вид спорта в мировых Олимпийских Играх.
С одной стороны, не было никакой личной свободы в альпинизме, да и помимо этого небыло никакой личной финансовой возможности.
Симоне Моро: Я могу также сказать, что образ жизни альпинистов воспитанных в Советском Союзе гораздо более сложен чем Европейский.
К тем, зимним, нечеловеческим условиям на Макалу, я думаю, Денис был привычен: если есть что поесь, хорошо; если нет – придется перетерпеть – тоже самое происходило у них зимой и дома. Потому Денис и говорил что экспедиция прошла весело.
Denis Urubko, Simone Moro, Cory Richards
Симоне Моро: Я должен поблагодарить Дениса, потому что я у него многому научился. С Анатолием Букреевым у меня было практически так же.
Если бы сложилось все по другому – сейчас вместо Дениса рядом со мной был бы Анатолий.
Анатолий был как тренер для меня, как старший брат, с большим опытом. И я учился у него, всему. После Анатолия, я начал лазить с Денисом, и для меня, чесно говоря первое время было очень трудно приспособиться к нему.
Когда я что-то спрашивал Анатоля на 8000 метрах, он всегда был готов дать ответ и придти на помощь, я практически полностью был ведомым, вторым номером. Этот принцип изменился, когда появился Денис – теперь мне пришлось выступать в роли контролера – принимать окончательное решение и брать на себя всю ответственность.
Что ж, теперь этот опыт для себя я углубил, когда в нашей семье появился третий брат: брат с другого континента: теперь наша семья расширила географию: один брат из Европы, один из Азии, один из Америки.
Darío Rodríguez, Simone Moro, Denis Urubko, Cory Richards
Симон взял его в команду, но не смотря на небольшой горный опыт Ричардса, он кроме того что покорил в группе вершину Гашербрум 2, был в экспедиции еще и оператором – делал кино и фото съемку. Кори, Ваш фильм «Cold» завоевал множество наград по всему миру, кто вы? Альпинист или кино-оператор или фотограф?
Кори Ричардс: Конечно, я не фотограф, который ходит в горы ради красивых кадров, я просто альпинист, у которого в рюкзаке кроме сняряжения есть еще и фотоаппарат.
Горные восхождения, особенно сложные на восьмитысячники требуют больших финансовых затрат, и в качестве дополнительного заработка я увлекся фотографией и начал подрабатывать фотографом.
Симоне Моро: А когда я предложил ему подняться с нами на Гашербрум 2 это была не первая наша встреча.
Мы встретились в первый раз в Непале. Я точно не знаю, как это случилось, но между нами сразу родилась большая дружба. И я думаю, что это успешный секрет команды, собрать вместе Кори, Дениса и Симоне.
Darío Rodríguez, Simone Moro, Denis Urubko, Cory Richards
Кори Ричардс: Да, действительно, я был приглашен Инес Паперт в женскую экспедицию. А когда вы в женской экспедиции выполняете роль исключительно фотографа это со стороны выглядит немного странно.
На самом деле, я был намного медленнее женщин, но нашел в себе силы подняться с группой на вершину.
И вот тогда, в Непале, я встретил Симоне и Дениса в первый раз. Они узнали, про женскую экспедицию с фотографом мужчиной и пришли познакомиться.
Симоне Моро: Да, это правда. Мы были в долине Кхумбу, проводили акклиматизацию перед Макалу. Вот и получается что наша дружба началась еще до вершины Макалу... это вполне может быть знаком свыше.
А в Намче один наш друг рассказал нам, что была женская зимняя экспедиция с фотографом - мужчиной на вершину 6000 метров, при этом он восхищался этой группой. И мы с Денисом решили познакомиться с этим фотографом. Приехав к этой команде мы увидели троих девченок и Кори Ричардса. Вообщем, к нашему знакомству он уже имел первый опыт зимнего восхождения.
Кори Ричардс: Да, а еще через год я поехал в Tawoche зимой с Ренаном Озтюрком, а затем было Лхоцзе с Конрадом Анкером.
Симоне Моро: В экспедиции на Tawoche Кори снял и сфотографировал очень много интересных моментов, и я начал просматривать все его работы. В следующем году он добрался до базового лагеря Эвереста Лхоцзе, работал с Конрадом Анкером а в это время я и Денис были там-же.
Во время работы с Конрадом Анкером, Кори за десять дней поднялся на Лхоцзе. Восхождение было совершено с кислородными баллонами, но все равно, я понял что если человек способен покорить Лхоцзе за неделю, то это очень сильный альпинист.
Мы с Денисом должны были выбрать вершину в Пакистане для зимнего восхождения, потому что после Макалу в Гималаях восьмитысячники в зимний период уже были пройдены, оставалось пять вершин в Пакистане (К2, Броуд Пик, Гашербрум 1, Гашербрум 2 и Нанга Парбат).
Но на Нанга Парбат работала российская команда, На Гашербрум 1 – международная экспедиция, а Броуд Пик был занят поляками. Оставались К2 и Гашербрум 2… 2 или 2… И я решил что лучше идти на Гашербрум 2. Денис ответил : «Да, почему бы и нет».
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Симоне Моро: В данной ситуации я полностью положился на свою интуицию. Я понял, еще в Tawoche, что Кори был сильным и скромным человеком. А смирение и скромность один из секретов успешных экспедиций в Гималаях.
Обычно молодые люди не любят когда им указывают старшие, легко вспыльчивы и импульсывны, думают что они лучшие из лучших и это за частую приводит к трагедиям. Я видел, что Кори был другим человеком, с которым мы говорили на одном языке.
Darío Rodríguez, Simone Moro, Denis Urubko, Cory Richards
Денис Урубко: Я с этим ничего не мог сделать, я помню как Кори все время делал из нас Голливудских актеров, заставляя все время смотреть в камеру. Он вел себя как настоящий американец, для меня это было несколько странным и неприятным.
Однако потом я понял что работа Кори для нас очень важна и он очень надежное звено в нашей команде.
Симоне Моро: Это был не простой момент.
Денис не был полностью открыт для этого третьего человека, который был с нами. Но изо дня в день, Денис понимал, что Кори избавляет нас от огромного куска работы: обработки фото-видео материалов, необходимости ношения постоянно с собой тяжелой фотоаппаратуры после полного дня восхождения...
Так, день за днем, Денис обнаружил, что Кори это не балласт в экспедиции а наш третий брат и лучший друг.
Я также могу сказать, что и для Кори, завоевать дружбу Дениса было нелегко. Но все сложилось замечательно. Мы все крепко сдружились.
Для Дениса сказать кому нибудь: «ты мой брат» не просто означает что теперь этот человек его друг, нет, Денис с этого момента будет беречь своего брата как мать бережет своего ребенка. И после того как Денис и Кори сдружились я понял что успех нашей команде обеспечен.
Денис Урубко: Много раз на восхождении меня выручал Кори, он не просто стоял и ждал когда я закончу свою часть работы, а непрерывно следил за мной, что-бы предостеречь о какой бы то нибыло опасности. Он великолепный, опытный альпинист.
Darío Rodríguez, Simone Moro, Denis Urubko, Cory Richards
Кори Ричардс: Я был уверен, что меня взяли в экспедицию не только по той причине что я хороший альпинист, а еще и потому что я при этом могу провести фото-видеосъемку на высоком уровне.
Что-бы немного пояснить, сколько энергии и сил у меня отбирала фото-видеосъемка на восхождении, могу сказать например: что-бы снять материал когда оператор стоит впереди команды мне приходилось всегда идти быстрее Дениса и Симоне, а не просить их остановиться и попозировать на камеру.
Симоне Моро: Я помню тот день, перед восхождением на вершину: Кори работал до 3-х часов ночи, редактируя последнее видео и отправляя его по интернету, а в 6 утра у нас уже был выход на вершину.
Darío Rodríguez, Simone Moro, Denis Urubko, Cory Richards
Кори Ричардс: В начале я просто начал снимать видео без какой либо определенной идеи. Я в основном занимался фотографией – пытаясь запечатлеть лучшие моменты восхождения, а когда фотографии было недостаточно что бы описать эмоции – я снимал видео. Затем я подумал, что можно же смонтировать после экспедиции и фильм, но одних фотографий для фильма было недостаточно, поэтому я начал снимать видео больше.
И получилось так, что мы вернулись с вершины с прекрасной историей дружбы и фантастическим восхождением, это и был успех фильма.
Darío Rodríguez, Simone Moro, Denis Urubko, Cory Richards
Кори Ричардс: Во-первых, в Гималаях, все восьмитысячники ближе к цивилизации, люди живут ближе к ним.
Зимние условия на горе конечно ужасные, но ощущения одиночества и беспомощности не такое как в Каракоруме
В Каракоруме очень много времени и сил тратиться на подход к базовому лагерю.
Симоне Моро: Кроме того, я хотел бы добавить, что окон хорошей погоды в Гималаях зимой в два – три раза больше чем в Каракоруме.
В Пакистане у вас на всю зиму есть два или три окна хорошей погоды и более ничего.
Кори Ричардс: Погода гораздо изменчивей в Каракоруме чем в Гималаях. Гораздо чаще за день может все поменяться.
Симоне Моро: Я не могу сказать, что на Гашербруме 2 было холоднее, чем Макалу.
На Макалу, при подходе к вершине было пару дней, которые для нас были очень сложные технически, но это было пару дней.
Каракорум это как движение в ад, с первого дня до последнего.
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Симоне Моро: Да, это правда, и я всегда говорил, что в нашей экспедиции 4 человека: трое альпинистов на вершине и один метеоролог в Австрии. Мы общались с ним постоянно по спутниковому телефону. Этот человек Карл Гассл. Мы долго сижеди ожидая окна погоды, Карл постоянно говорил нам по телефону «плохая погода, плохая погода, плохая погода» каждый день мы слышали одно и тоже. И вдруг фраза изменилась на «Кажеться я заметил окно в погоде», это было здорово! «Как долго?» спросил я. «Тридцать часов» ответил Карл…
30 часов??? Чуть более суток…. Но всё таки мы решили рискнуть и успеть взойти за 30 часов, и у нас получилось, отчасти и потому что мы вышли на стену за 2 дня до прогнозируемого окна в погоде.
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Почему вы выбрали Гашербрум 2? Ведь у вас был выбор пойти на Броуд Пик. Причем Броуд Пик легче, тем более если восходить по классическому маршруту.
Симоне Моро: Это было не простое решение. Если бы я мог принять решение самостоятельно, я наверняка выбрал бы Броуд Пик, потому что я также считаю его более безопасным по сравнению с Гашербрум 2, но я уже пытался взойти на Броуд Пик зимой 2007 и 2008 года, я был всего лишь в 200 метрах от вершины но опоздал с погодой, неповезло. Мне хотелось пойти третий раз и покорить таки зимнюю вершинную, но мне позвонили мои польские друзья и сказали: «Симон, ты уже 2 раза пытался взойти зимой на Броуд Пик, сейчас наша очередь». И действительно, как я потом подумал, 2 попытки для меня являются достаточным основанием что-бы на время переключиться на другую вершину.
Другие восьмитысячники тоже были заняты, и мне пришлось выбирать между К2 и Гашербрум 2. Я знал что Гашербрум 2 был в техническом плане легче чем К2 или Нанга Парбат, но гораздо более опасным.
Я считаю что из трех моих зимних восхождений (Шиша Пангма, Макалу и Гашербрум 2), последниее безусловно, самое опасное ... Мы проваливались в опасные трещины много раз, 20 или 30 раз из нас проваливался каждый; мы чудом избежали лавины.
Мы поднимались по левой стороне стены. Я знал что летом все экспедиции поднимаются по правой стороне, но зимой казалось что правая сторона гораздо более опасна и длинней, мы подумали и решили идти слева.
Все говорят, что гора Гашербрум 2 легкая, но я был там зимой – это очень, очень опасная гора.
Кори Ричардс: Это говорят те кто поднимался на вершину летом, когда у тебя под рукой есть готовые перила.
Конечно, когда мы находили, перила, мы их использовали, но мы не фиксировали веревки, и погода и снег ... Это не просто.
Денис Урубко: разница между зимним восхождением и летим, в том что летом можно сделать шаг назад и что-то исправить. Если у вас что-то случилось в зимний период, вы уже не можете вносить изменения. Это дорога с односторонним движением.
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Кори Ричардс: Усталость. То есть, вы конечно можете чувствовать приближение усталости, оценивать свои силы, но в действительности уже ничего не чувствуешь, ты весь разбит, я был настолько истощен, что оставил все эмоции, радость, гордость на потом, пока не вернусь в базовый лагерь. Когда я был на вершине я думал «Ну все… теперь мы должны благополучно вернуться» . Я думал не о своем рекорде, новом альпинистском опыте, а о безопасной дороге вниз, зная что 50% альпинистов гибнут по дороге назад.
Симоне Моро: У нас с Денисом конечно больше горного опыта, но на вершине чувства были такие же. Чувствуешь себя стощенным, действительно, осознание того что ты сделал придет позже, когда мы спустимся с вершины, обычно в базовом лагере или уже дома при просмотре фотографий экспедиции, только тогда ты начинаешь ценить то что сделал.
Денис Урубко: Я слишком устал. Было удовлетворение за удачную экспедицию и было очень приятно ...
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Денис Урубко: даже летом, разница между 8000 м и 8600 м абсолютно ужасна.
К2 это вершина другой планеты.
На G2, мы поднялись только чуть более 8000 метров.
Сейчас я считаю что можно достичь вершины К2 зимой, раньше я думал что Г2 зимой это невозможная задача, но мы с ней справились, и для меня очень важно что мы сделали то что я считал невозможным, теперь я могу мечтать о чем-то большем.
Кроме того, я думаю, была большая разница между экспедициями (K2 с Величко) и (G2 с Моро и Ричардсом).
Здесь мы всегда были готовы действовать сообща, несмотря на опасность, польская экспедиция была своего рода игра, которая нормальна в гималайских экспедициях.
Какие различия вы находите в плане акклиматизации между зимними восхождениями и весенними или осенними? Как вы считате, вы были в идеальном акклиматизационном состоянии когда начинали подъем на вершину?
Кори Ричардс: Существует большая разница в акклиматизации.
Зимой вы выходите из базового лагеря, а на следующий день, протоптанной вами дорожки нет. И неважно, хорошая погода или нет, все заметет ветер.
Летом вам не придется так сильно сражаться против ветра, и вы можете ходить вверх и вниз несколько раз, с гораздо большей безопасностью и более быстро.
Таким образом, вы можете позволить вашему организму более комфортно приспособиться к высоте, это большая разница. Со своей стороны, было бы глупо говорить, что я был готов подняться на 8000 метров потратив всего одну ночь в базовом лагере на 6400 метрах. Очевидно, что нам нехватало акклиматизации. Но мы все знали на какой риск идем, и решили, что мы были достаточно сильны, чтобы попробовать взойти на вершину. И было ясно, что, если бы у кого нибудь из нас возникли бы проблемы, мы немедленно должны были бы вернуться в лагерь пока еще были силы.
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Денис Урубко: Я альпинист, и для меня экспедиция начинается с базового лагеря. Сто лет назад люди ходили на лодке в Индию вокруг Африки, а теперь летают самолетом, и это естественно считается нормальным. Сейчас летает каждый человек, вместо того что-бы сесть на лодку и проплыть огромные расстояния.
Кори Ричардс: Я не думаю, что радикальные изменения в технологии альпинизма влияют на его дух. Дух альпинизма в ваших усилиях. Независимо от того, что вы берете с собой ноутбук или вы забрасываетесь в базовый лагерь на вертолете. Конечно, это облегчает жизнь каким-то образом, не придется тратить так много энергии. Но в то же время вертолет позволяет не рисковать жизнями шерпов.
Для заброски снаряжения нам необходимо было бы около 300 шерпов , кто даст гарантию что все 300 человек вернуться домой и никто не погибнет по дороге?
Что Вы предпочитаете? Должен ли я забрасываться на вертолете в базовый лагерь или убить пару шерпов?
Симоне Моро: В принципе, наш план заброски к базовому лагерю заключался в подъезде к Скарду на джипе, а затем пешком за десять дней до базового лагеря. И, чтобы донести все снаряжение нам нужно было задействовать 300 шерпов. Потому что разница между зимой и летом огромна, вам нужно больше топлива, чтобы растопить лед, чтобы набрать воды для приготовления пищи, питья; а ведь летом вода набирается из источников без особых усилий.
На три сотни шерпов расход топлива – 1 литр в день на человека, итого одного только топлива нужно было 3000 литров, затем шерпы должны были вернуться и на обратный путь у них тоже должен быть запас топлива еще примерно 1500 литров. Итого 4500 литров.
Во-вторых, 300 человек ходят в туалет не реже одного раза в день, выбрасываются пищевые и бытовые отходы за 10 дней окружающая среда сильно загрязняются...
За час полета вертолета он вырабатывает 180 литров керосина, по сравнению с 4500 литров, даже с учетом неоднократного подлета это маленькая часть. В конце концов это гораздо большее уважение к людям и окружающей среде.
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Кори Ричардс: Смерть это то, что связывает всех людей в этом мире. Мы все умрем. И это хорошая штука, потому что это то, что нас мотивирует, и помогает делать те вещи которые мы делаем сейчас. Когда я вижу мертвых на горе, мне не трагично или грустно, это для меня скорее предупреждение о том, что может случиться: человек умер, так что я не хочу также умереть слишком рано не достигнув цели, это покажеться вам слишком нечеловечно, но для меня в этм плане эмоции не выходят на первый план.
Симоне Моро: Это сигнал для всех альпинистов, которые думают, что сегодня можно легко подняться на вершину в 8000 метров. Потому что многие люди выходят на штурм, не будучи на самом деле готовы к этому. Искать тела погибших, это для меня последняя задача в экспедиции, я не зацикливаюсь на этом, для меня важнее всего контролировать свою группу.
Да, трагический момент и страшная находка, а в этой ситуации вы можете легко упасть духом. Не говорю, что это нормально, но я помню время, когда я поднялся на Эверест и спустившись по северному склону, я обнаружил пять тел людей между вершиной и отметкой 8000 метров. Я был один, и это было ночью, потому что я восходил соло. И я очень хорошо помню, что у меня в голове возникла навязчивая идея: "Быстро вниз! Вниз! Вниз! Здесь опасная зона, смерть!".
Подняться зимой в Каракоруме на 8000 метров? Это как попасть в ад...
Симоне Моро: имя нашего следующего проекта «Нанга Парбат».
Мы изначально планировали идти втроем на Броуд Пик.
Но полтора месяца назад пакистанские военные подняли цену за использование вертолета с 3000 € до 8400 € за каждый день. Для нас это уже ощутимо финансово.
Именно поэтому я принял решение сразу, не спрашивая наших спонсоров North Face.
Для меня это было аморально тратить так много денег на этот сезон.
Мы идем на Нанга Парбат, это восхождение будет не таким то и легким.
