Пятнадцатого мая в кинотеатре “Люксор” при могучей поддержке компании Red Bull прошла презентация фильма “Высокий полет” о рекордном по высоте бейс-прыжке* с Эвереста.
Вместо предисловия
Перед началом просмотра можно было совершенно свободно занять очередь с целью получить автограф Валерия Розова. На главного тренера сборной России по артистическим видам парашютного спорта стоит взирать если не с благоговением, то со щенячьим восторгом точно. Перед тем, как зайти в зал, захотелось сделать очень суровое лицо, поправить на плече рюкзак и проверить еще раз снаряжение, потому что очень сложно смотреть фильмы о таких людях, будучи необутым в соответствующую обувь и не имея за плечами свернутого должным образом парашюта. Тем временем, зал переполнился так, что организаторы предложили не стесняться и располагаться на ступеньках.
Перед началом показа Валерий поведал собравшимся о том, что главное – не прыжок, а подготовка к нему, которая заняла два года: “Мы очень долго и кропотливо к нему готовились”.
Прежде чем, размахивая руками, выпучив глаза и захлебываясь от восторга, в подробностях рассказывать о той красоте и том качестве подготовки, которую можно было наблюдать, хотелось бы сделать небольшую ремарку. Валерий, рассказывая в фильме об одном из участников проекта, поделился: “Мне нравятся увлеченные люди. Которые не потеряли азарта, интереса к жизни, имеют какие-то мечты, мотивации. Особенно, если они старше меня. Я вижу в каждом из них человека, каким я сам могу стать через 15-20 лет и сохранить этот задор, умение мечтать, бодро смотреть на жизнь”.
Чудится нам, что фильм о таких людях. Приятного просмотра.
Об идее
Идея появилась три года назад, когда я впервые случайно увидел фотографию. Эта точка прыжка очень хорошо видна с Северного седла Эвереста. Все последующие годы жизни, что бы я ни делал и куда бы я ни ехал, были посвящены мыслям о предстоящем прыжке.
Валерий Розов
О бейсджампинге
Альпинизм и бейсджампинг – это активности с повышенной степенью риска. Если ты занимаешься ими, то должен быть готов ко всему. Ты должен помнить: все, что угодно, может случиться с тобой. Этим и отличается экстремальный вид активности от любой другой: первый — обладатель объективной, независящей от тебя опасности для твоей жизни.
Со мной тоже случались опасные ситуации. Я тонул в горной реке, получил серьезные электрические ожоги, когда лез прыгать на радиоантенну. Несчастный случай может произойти в любой момент, причем самым глупым образом. Именно так это и случилось со мной в Пакистане. Прыжок со 100-метрового здания, разворот на 1800 и зависание на стене. Ты вроде еще целый и невредимый, но понимаешь, что буквально через 10-15 секунд ты либо разобьешься, либо получишь серьезную травму.
Нам всем необходим какой-то процент удачи независимо от того, в какой физической форме мы находимся и насколько сильно тренируемся.
Моя семья меня, безусловно, поддерживает, мною гордится. Я это чувствую, и это мне помогает.
Если речь заходит о том, нужен ли в принципе этот вид деятельности, и какова ответственность перед семьей, я стараюсь не думать об этом.
О суеверии
Спортсмены очень верят в удачу. Большинство спортсменов суеверны: у них есть какие-то свои талисманы. Например, когда я соревновался в парашютном спорте, у меня были любимые трусы, в которых я один раз в безнадежной ситуации отлично выступил и с тех пор носил их, пока они не затерлись до дыр. Такие вещи есть у меня и сейчас, но они такие странные, что даже неудобно о них говорить.
О цели
Наша цель – подняться чуть выше Северного седла на высоту 7300 метров и совершить самый высокий бейс-прыжок. Для меня такой прыжок, особенно в горах, когда ты несколько недель потратил на восхождение, а потом в течение минуты оказываешься внизу, выглядит как телепортация.
О проблемах
Основные проблемы – короткая разгонная часть и большая высота. Давление воздуха здесь в два раза меньше, чем на уровне моря. Это означает, что я буду падать быстрее. Сложно просчитать, насколько больше потеряю высоты прежде, чем начну лететь, по сравнению с обычными условиями.
Все едут долго, чтобы акклиматизироваться. Нельзя сразу приехать на высоту 5000 метров. Я понял, что мне нужны другие тренировки. Вот почему у нас появилась идея совершить серию тестовых прыжков в Альпах и на Шивлинге, в индийских Гималаях.
Конечно, это на 100% несравнимо с Эверестом, но мне все равно было интересно проверить, как в условиях довольно большой высоты я буду себя чувствовать, и как будет вести себя мой костюм.
О костюме
Очень многое зависит от костюма, в котором я нахожусь. Принцип его работы тот же, что и у самолета: если изменить угол атаки, то станешь медленней двигаться, если прогнуться, то пойдешь вниз, а изменив положение ножного крыла, будешь поворачивать. Смысл в том, что я это делаю в свободном падении и на очень большой скорости – порядка 200 км/ч. Я перемещаюсь в пространстве, как машина Формулы – 1.
Каждый раз, получая новый костюм, я немножко волнуюсь, потому что его долго шьют. Я понимаю, что это снаряжение я буду использовать, как минимум, весь ближайший год, так как оно достаточно дорогостоящее. Поэтому всегда волнуюсь, как он мне подойдет и подойжет ли вообще. Это моя вторая кожа.
Очень важно, сколько костюм весит, потому что приходится таскать это на себе в горы.
Мы отправились в США, чтобы сделать новый костюм по моему персональному заказу, учитывая специфику предстоящего прыжка.
У меня, кстати, была уникальная возможность протестировать свой костюм в воздушном тоннеле в Штутгарте. Меня специальным образом подвесили, и я мог проверить различные позы для полета. После этого я точно знал, что нужно для моего проекта на Эвересте.
Валерий Розов
Об экспедиции
Это очень дикие места. Здесь сложно получить помощь. Если что-то произошло, то потребуется несколько дней, чтобы спустить пострадавшего в базовый лагерь. А потом еще более 200 километров по плохой дороге до ближайшего госпиталя. Поэтому для всех нас лучшим решением было избегать этой ситуации.
Восхождение на точку прыжка должно было совершаться по классическому маршруту со стороны Китая. Общий перепад высоты от точки прыжка до площадки приземления составляет порядка 1300 метров.
Мы проверили площадку для приземления, и оказалось, что с нее не видно точки прыжка. Я должен был лететь вниз между склонами Чангзе и северной стеной Эвереста, чтобы приземлиться на леднике Ронгбук.
Местным монахом была проведена специальная церемония открытия нашей экспедиции для местных богов. Он выбрал правильный день, в который ему организовали алтарь, и в него он поставил непонятного вида статуэтки. Все это обложили большим количеством продуктов. Внешний круг сделали из снаряжения. Все освещалось, читались молитвы. Потом все должны были попробовать еду и напитки, а еще бросить муку в свое снаряжение, чтобы оно не отказало на высоте.
День прыжка приближался, и все мои мысли были только о том, чтобы поймать правильное окно погоды. Мы не можем находиться на высоте 7000 метров длительное время – ночь, две от силы. После этого мы вынуждены будем пойти вниз, потратив очень много сил. Многие альпинисты плюют кровью, достигая Северного седла.
Хотелось бы сделать это без кислорода – более спортивно, но, с другой стороны, если бы я чувствовал себя недостаточно хорошо, это напрямую повлияет на качество прыжка.
Наиболее волнительная часть экспедиции – ночь перед прыжком, когда ты понимаешь, что проделал кучу работы, а люди, которые тебе помогали, потратили кучу сил и времени на тебя. Я уверен, что все в моей команде готовы к завтрашнему дню.
Сегодня – день для прыжка. Погода благоприятствует, команда чувствует себя хорошо настолько, насколько это возможно на такой высоте. Я же чувствую себя космонавтом, которого долго готовили и теперь запускают в космос.
О прыжке
Прыжок получился непростым: мы минут 20 ждали, пока будет хоть какое-то затишье. Я немного замерз и нервничал. Все камеры работали.
Первое чувство после отделения: “Ух, ты! Я улетел!”. Потом я расслабился и понял, что все будет хорошо. Если говорить о чувствах, которые ты испытываешь во время прыжка — они уникальны. Реализация мечты о полете – это те ощущения, которые неоткуда взять в обычной жизни.
Валерий Розов
О страхе
Я даже не использую слово “страх”, потому что за столько лет начинаешь чувствовать множество градаций того, что принято называть страхом, и что я не могу объединить для себя всего в одно слово. Безусловно, каждый раз это совершенно разные ощущения, и объединяет их только то, что они всегда присутствуют. Так или иначе.
О жизни
Часто люди спрашивают меня, насколько я сумасшедший, и мне трудно ответить на этот вопрос, ведь к тому, что я делаю, я шел всю свою жизнь. Если со стороны это выглядит как сумасшествие, то для меня оно выглядит несколько иначе. Я считаю, что у каждого из нас в жизни свой путь, и надо ему следовать.
К бейсджампингу привыкнуть психологически невозможно. В отличие от обычного парашютного спорта инстинкт самосохранения здесь всегда срабатывает и говорит: “Ты что? Что ты собрался делать?”. Это никогда не дает полностью расслабиться — всегда нужно минимизировать возможность печальных последствий. Надо работать над собой и мыслить позитивно, ведь эти ощущения освежают твою жизнь. Заставляют чувствовать себя бодрее и жить полнее.
Валерий Розов
После просмотра фильма, украдкой смахнув скупую мужскую слезу, стойко переждав всех любителей фотографироваться со звездой и хватая уходящего Валерия за полы кардигана, мне удалось задать ему несколько вопросов, ответов на которые в фильме не было.
Что написано в дипломе?
Инженер-программист.
Работали по специальности?
Нет.
Какую музыку слушаете?
Хорошую.
Любимое место?
Дома на диване перед телевизором.
Как началось Ваше общение с RedBull?
Как только они появился в 2004 году в России, то сразу пригласили меня в качестве спортсмена.
Куда идти человеку с идеей?
Проблема в том, что многим кажется, будто у них есть идея. Правда, когда начинаешь с ними говорить, то понимаешь, что говорят они банальные вещи, а идеи совсем и нет. Хороший экстремальный парень – не профессия. За это деньги не дают.
Если не бейсджампинг, то…
Альпинизм, лыжи, сноуборд, дайвинг.
Какую фразу вы хотели бы слышать чаще всего?
Когда к тебе обращается ребёнок.
Вам в этом году 50 лет. Что можно сказать гражданам, которые переживают из-за возраста?
Можно пожелать им заниматься собой.
Вместо послесловия
Не кажется ли вам, что очень сложно представить себе, сидя сейчас перед экраном монитора, что в этот самый момент кто-то сделал последнее усилие, чтобы взойти на Эльбрус? Или преодолевает пороги горной реки на Алтае?
Вы представьте, ведь может, кто-то в это самое время решительно облачается в шлем, надевает ролики и, сделав вид, что он не услышал жалобное: “Дедушка, ты куда?”, – отправляется в опасное для него путешествие?
Кто-то же другой вознамерился научиться ездить на автомобиле, невзирая на то, что выглядит как “обезьяна с гранатой” и очень боится техники, сложнее велосипеда?
Вдруг кто-то прямо сейчас идет записываться на курсы финского, японского, хорватского? Или, наконец-то, открывает дрожащей рукой дверь спортзала, и ему не менее страшно, чем тому, который ногой попирает Эльбрус.
Может же быть такое, чтокто-то тоже сидит сейчас перед монитором? Однако при этом, отмахиваясь от родственников и не отвечая на звонки друзей, он усердно стучит по клавиатуре: творя, создавая, воплощая, мечтая, претворяя.
О чем это я? Я о жизни. Внутри каждого из нас.
Вместо предисловия
Перед началом просмотра можно было совершенно свободно занять очередь с целью получить автограф Валерия Розова. На главного тренера сборной России по артистическим видам парашютного спорта стоит взирать если не с благоговением, то со щенячьим восторгом точно. Перед тем, как зайти в зал, захотелось сделать очень суровое лицо, поправить на плече рюкзак и проверить еще раз снаряжение, потому что очень сложно смотреть фильмы о таких людях, будучи необутым в соответствующую обувь и не имея за плечами свернутого должным образом парашюта. Тем временем, зал переполнился так, что организаторы предложили не стесняться и располагаться на ступеньках.
Перед началом показа Валерий поведал собравшимся о том, что главное – не прыжок, а подготовка к нему, которая заняла два года: “Мы очень долго и кропотливо к нему готовились”.
Прежде чем, размахивая руками, выпучив глаза и захлебываясь от восторга, в подробностях рассказывать о той красоте и том качестве подготовки, которую можно было наблюдать, хотелось бы сделать небольшую ремарку. Валерий, рассказывая в фильме об одном из участников проекта, поделился: “Мне нравятся увлеченные люди. Которые не потеряли азарта, интереса к жизни, имеют какие-то мечты, мотивации. Особенно, если они старше меня. Я вижу в каждом из них человека, каким я сам могу стать через 15-20 лет и сохранить этот задор, умение мечтать, бодро смотреть на жизнь”.
Чудится нам, что фильм о таких людях. Приятного просмотра.
Об идее
Идея появилась три года назад, когда я впервые случайно увидел фотографию. Эта точка прыжка очень хорошо видна с Северного седла Эвереста. Все последующие годы жизни, что бы я ни делал и куда бы я ни ехал, были посвящены мыслям о предстоящем прыжке.
Валерий Розов
О бейсджампинге
Альпинизм и бейсджампинг – это активности с повышенной степенью риска. Если ты занимаешься ими, то должен быть готов ко всему. Ты должен помнить: все, что угодно, может случиться с тобой. Этим и отличается экстремальный вид активности от любой другой: первый — обладатель объективной, независящей от тебя опасности для твоей жизни.
Со мной тоже случались опасные ситуации. Я тонул в горной реке, получил серьезные электрические ожоги, когда лез прыгать на радиоантенну. Несчастный случай может произойти в любой момент, причем самым глупым образом. Именно так это и случилось со мной в Пакистане. Прыжок со 100-метрового здания, разворот на 1800 и зависание на стене. Ты вроде еще целый и невредимый, но понимаешь, что буквально через 10-15 секунд ты либо разобьешься, либо получишь серьезную травму.
Нам всем необходим какой-то процент удачи независимо от того, в какой физической форме мы находимся и насколько сильно тренируемся.
Моя семья меня, безусловно, поддерживает, мною гордится. Я это чувствую, и это мне помогает.
Если речь заходит о том, нужен ли в принципе этот вид деятельности, и какова ответственность перед семьей, я стараюсь не думать об этом.
О суеверии
Спортсмены очень верят в удачу. Большинство спортсменов суеверны: у них есть какие-то свои талисманы. Например, когда я соревновался в парашютном спорте, у меня были любимые трусы, в которых я один раз в безнадежной ситуации отлично выступил и с тех пор носил их, пока они не затерлись до дыр. Такие вещи есть у меня и сейчас, но они такие странные, что даже неудобно о них говорить.
О цели
Наша цель – подняться чуть выше Северного седла на высоту 7300 метров и совершить самый высокий бейс-прыжок. Для меня такой прыжок, особенно в горах, когда ты несколько недель потратил на восхождение, а потом в течение минуты оказываешься внизу, выглядит как телепортация.
О проблемах
Основные проблемы – короткая разгонная часть и большая высота. Давление воздуха здесь в два раза меньше, чем на уровне моря. Это означает, что я буду падать быстрее. Сложно просчитать, насколько больше потеряю высоты прежде, чем начну лететь, по сравнению с обычными условиями.
Все едут долго, чтобы акклиматизироваться. Нельзя сразу приехать на высоту 5000 метров. Я понял, что мне нужны другие тренировки. Вот почему у нас появилась идея совершить серию тестовых прыжков в Альпах и на Шивлинге, в индийских Гималаях.
Конечно, это на 100% несравнимо с Эверестом, но мне все равно было интересно проверить, как в условиях довольно большой высоты я буду себя чувствовать, и как будет вести себя мой костюм.
О костюме
Очень многое зависит от костюма, в котором я нахожусь. Принцип его работы тот же, что и у самолета: если изменить угол атаки, то станешь медленней двигаться, если прогнуться, то пойдешь вниз, а изменив положение ножного крыла, будешь поворачивать. Смысл в том, что я это делаю в свободном падении и на очень большой скорости – порядка 200 км/ч. Я перемещаюсь в пространстве, как машина Формулы – 1.
Каждый раз, получая новый костюм, я немножко волнуюсь, потому что его долго шьют. Я понимаю, что это снаряжение я буду использовать, как минимум, весь ближайший год, так как оно достаточно дорогостоящее. Поэтому всегда волнуюсь, как он мне подойдет и подойжет ли вообще. Это моя вторая кожа.
Очень важно, сколько костюм весит, потому что приходится таскать это на себе в горы.
Мы отправились в США, чтобы сделать новый костюм по моему персональному заказу, учитывая специфику предстоящего прыжка.
У меня, кстати, была уникальная возможность протестировать свой костюм в воздушном тоннеле в Штутгарте. Меня специальным образом подвесили, и я мог проверить различные позы для полета. После этого я точно знал, что нужно для моего проекта на Эвересте.
Валерий Розов
Об экспедиции
Это очень дикие места. Здесь сложно получить помощь. Если что-то произошло, то потребуется несколько дней, чтобы спустить пострадавшего в базовый лагерь. А потом еще более 200 километров по плохой дороге до ближайшего госпиталя. Поэтому для всех нас лучшим решением было избегать этой ситуации.
Восхождение на точку прыжка должно было совершаться по классическому маршруту со стороны Китая. Общий перепад высоты от точки прыжка до площадки приземления составляет порядка 1300 метров.
Мы проверили площадку для приземления, и оказалось, что с нее не видно точки прыжка. Я должен был лететь вниз между склонами Чангзе и северной стеной Эвереста, чтобы приземлиться на леднике Ронгбук.
Местным монахом была проведена специальная церемония открытия нашей экспедиции для местных богов. Он выбрал правильный день, в который ему организовали алтарь, и в него он поставил непонятного вида статуэтки. Все это обложили большим количеством продуктов. Внешний круг сделали из снаряжения. Все освещалось, читались молитвы. Потом все должны были попробовать еду и напитки, а еще бросить муку в свое снаряжение, чтобы оно не отказало на высоте.
День прыжка приближался, и все мои мысли были только о том, чтобы поймать правильное окно погоды. Мы не можем находиться на высоте 7000 метров длительное время – ночь, две от силы. После этого мы вынуждены будем пойти вниз, потратив очень много сил. Многие альпинисты плюют кровью, достигая Северного седла.
Хотелось бы сделать это без кислорода – более спортивно, но, с другой стороны, если бы я чувствовал себя недостаточно хорошо, это напрямую повлияет на качество прыжка.
Наиболее волнительная часть экспедиции – ночь перед прыжком, когда ты понимаешь, что проделал кучу работы, а люди, которые тебе помогали, потратили кучу сил и времени на тебя. Я уверен, что все в моей команде готовы к завтрашнему дню.
Сегодня – день для прыжка. Погода благоприятствует, команда чувствует себя хорошо настолько, насколько это возможно на такой высоте. Я же чувствую себя космонавтом, которого долго готовили и теперь запускают в космос.
О прыжке
Прыжок получился непростым: мы минут 20 ждали, пока будет хоть какое-то затишье. Я немного замерз и нервничал. Все камеры работали.
Первое чувство после отделения: “Ух, ты! Я улетел!”. Потом я расслабился и понял, что все будет хорошо. Если говорить о чувствах, которые ты испытываешь во время прыжка — они уникальны. Реализация мечты о полете – это те ощущения, которые неоткуда взять в обычной жизни.
Валерий Розов
О страхе
Я даже не использую слово “страх”, потому что за столько лет начинаешь чувствовать множество градаций того, что принято называть страхом, и что я не могу объединить для себя всего в одно слово. Безусловно, каждый раз это совершенно разные ощущения, и объединяет их только то, что они всегда присутствуют. Так или иначе.
О жизни
Часто люди спрашивают меня, насколько я сумасшедший, и мне трудно ответить на этот вопрос, ведь к тому, что я делаю, я шел всю свою жизнь. Если со стороны это выглядит как сумасшествие, то для меня оно выглядит несколько иначе. Я считаю, что у каждого из нас в жизни свой путь, и надо ему следовать.
К бейсджампингу привыкнуть психологически невозможно. В отличие от обычного парашютного спорта инстинкт самосохранения здесь всегда срабатывает и говорит: “Ты что? Что ты собрался делать?”. Это никогда не дает полностью расслабиться — всегда нужно минимизировать возможность печальных последствий. Надо работать над собой и мыслить позитивно, ведь эти ощущения освежают твою жизнь. Заставляют чувствовать себя бодрее и жить полнее.
Валерий Розов
После просмотра фильма, украдкой смахнув скупую мужскую слезу, стойко переждав всех любителей фотографироваться со звездой и хватая уходящего Валерия за полы кардигана, мне удалось задать ему несколько вопросов, ответов на которые в фильме не было.
Что написано в дипломе?
Инженер-программист.
Работали по специальности?
Нет.
Какую музыку слушаете?
Хорошую.
Любимое место?
Дома на диване перед телевизором.
Как началось Ваше общение с RedBull?
Как только они появился в 2004 году в России, то сразу пригласили меня в качестве спортсмена.
Куда идти человеку с идеей?
Проблема в том, что многим кажется, будто у них есть идея. Правда, когда начинаешь с ними говорить, то понимаешь, что говорят они банальные вещи, а идеи совсем и нет. Хороший экстремальный парень – не профессия. За это деньги не дают.
Если не бейсджампинг, то…
Альпинизм, лыжи, сноуборд, дайвинг.
Какую фразу вы хотели бы слышать чаще всего?
Когда к тебе обращается ребёнок.
Вам в этом году 50 лет. Что можно сказать гражданам, которые переживают из-за возраста?
Можно пожелать им заниматься собой.
Вместо послесловия
Не кажется ли вам, что очень сложно представить себе, сидя сейчас перед экраном монитора, что в этот самый момент кто-то сделал последнее усилие, чтобы взойти на Эльбрус? Или преодолевает пороги горной реки на Алтае?
Вы представьте, ведь может, кто-то в это самое время решительно облачается в шлем, надевает ролики и, сделав вид, что он не услышал жалобное: “Дедушка, ты куда?”, – отправляется в опасное для него путешествие?
Кто-то же другой вознамерился научиться ездить на автомобиле, невзирая на то, что выглядит как “обезьяна с гранатой” и очень боится техники, сложнее велосипеда?
Вдруг кто-то прямо сейчас идет записываться на курсы финского, японского, хорватского? Или, наконец-то, открывает дрожащей рукой дверь спортзала, и ему не менее страшно, чем тому, который ногой попирает Эльбрус.
Может же быть такое, чтокто-то тоже сидит сейчас перед монитором? Однако при этом, отмахиваясь от родственников и не отвечая на звонки друзей, он усердно стучит по клавиатуре: творя, создавая, воплощая, мечтая, претворяя.
О чем это я? Я о жизни. Внутри каждого из нас.
