Мы продолжаем публикацию статей История альпинизма в лицах >>>> , в этой статье мы расскажем о:
Морис Уилсон (Maurice Wilson)
Морис Уилсон (Maurice Wilson)
21 апреля 1898, Брадфорд, Англия - 1 июня 1934, гора Эверест
В 1933-м году - за два десятилетия до первого восхождения на Эверест, совершенного многочисленной британской экспедицией - 34-летний англичанин Морис Уилсон (Maurice Wilson) на весь мир заявил о своём желании взойти на высочайшую вершину мира ... в одиночку. Несмотря на скорую гибель на северных склонах Эвереста, он успел стать одной из самых противоречивых фигур мирового альпинизма. О нём много и неоднозначно писала в прессе; его обсуждали в профессиональном сообществе и даже в правительстве.
Его тело раз за разом появлялось из своей ледяной могилы - впервые в 1959-м, затем в 75-м, 85-м, 89-м и, наконец, 99-м годах, - но его история не становилась от этого яснее. Какое наследство оставил нам этот человек? Считать ли его сумасшедшим мистиком или пионером легких скоростных восхождений? Наивным альпинистом, жаждущим известности? На самом деле, ни одно из этих определений не подойдёт для описания этого эксцентричного фаната Эвереста.
Ни по одному из параметров Уилсон не подходил на роль первого человека на вершине Эвереста. Один из многих незаметных героев Первой Мировой, выживший в аду окопов. Двойное ранение практически полностью обездвижило его левую руку. Вдобавок к этому он перенёс тяжелую форму туберкулеза и нервное расстройство. Многие ставили под сомнение его способность добиваться цели и отмечали его склонность к бесцельным метаниям - послевоенному синдрому, который выражался в многочисленных незаконченых делах и брошеных жёнах. Помимо всего прочего существовало два "убийственных" аргумента "против": он никогда не управлял самолётом и не занимался альпинизмом.
К 21-му мая 1933-го года у Уилсона за плечами было два месяца занятий в лондонском аэроклубе (London Aeroplane Club), одно крушение и опыт хайкинга в районе Lake District. Не сумев раздобыть более-менее современный самолет, он довольствовался моделью 1925-го года (Gypsy Moth). Самолет с открытой кабиной, с легкой руки хозяина названый Ever-Wrest, не имел какой-либо специальной подготовки, коей, например, отличался "Дух Сэнт Луиса" Чарльза Линдберга (Spirit of St. Louis, Сharles Lindbergh). И вообще он больше напоминал творенье братьев Райт, нежели обтекаемые и прочные "спитфайры" и Me 210, типичные для того десятилетия. Уилсон, отправившийся в свой первый перелет через пролив, оставил позади себя настоящую бурю.
Морис Уилсон (Maurice Wilson)
С учетом географических особенностей местности, погодных условий и предельной дальности беспосадочного перелёта, равнявшейся 620 милям (1000 км), Уилсону предстоял следующий путь: из Лондона во Фрайбург, из Фрайбурга в Пассау ... затем неудачная попытка пересечь Альпы и возвращение во Фрайбург. В конце концов ему удалось добраться до Рима через Западные Альпы. Надо заметить, что к этому моменту вести о путешествии сильно опередили его, и на римском аэродроме он был встречен огромной толпой. Спустя несколько дней, во время перелёта через Средиземное море в Тунис, Уилсон впервые в жизни столкнулся с нулевой видимостью. Непонятно, как ему удалось выжить. Спустя всего лишь неделю после вылета из Лондона он достиг Каира, а спустя еще несколько дней приземлился в Багдаде. Газеты сходили с ума.
В 20-30-х годах статьи на альпинистскую тематику регулярно появлялись на первых полосах газет. Примерно такой же ажиотаж царил в прессе десятилетия спустя, во время космической гонки. И безусловно история Уилсона заслуживала внимания. Даже Таймс (Times) - респектабельнейшее издание - подхватило "лихорадку Уилсона". Среди бульварных же изданий бушевала настоящая эпидемия. В период между 33-34-м годами только Таймс опубликовала 151 статью на тему Эвереста, и около 100 из них были связаны с экспедицией Уилсона.
К несчастью для Уилсона ни британское правительство, ни альпинистский истеблишмент не относились к его затее с таким же воодушевлением как обыватели. Эверест всё еще оставался непокорённым, но причиной тому не был недостаток желающих. В 20-30-х годах была предпринята целая серия попыток восхождения на высочайшую вершину мира, в их число вошла и печально знаменитая экспедиция 24-го года в ходе которой пропали Джордж Мэлори (George Mallory) и Эндрю Ирвин (Andrew Irwin). У всех экспедиций - помимо их нерезультативности - был общий стиль: масштабные, на военный манер, они проводились под чутким руководством Горного клуба (Alpine Club) и Королевского Географического общества (Royal Geographic Society). Представители элиты, стоящие у руля этих организаций, имели тесные связи с правительством и военными и не допускали мысли о том, что первым человеком ступившим на "третий полюс" планеты будет иностранец или не член их организации. (Они бы и Мэлори не пустили на порог, но слишком уж талантливым альпинистом он был.) И хотя многие члены Горного клуба занимались альпинизмом для себя, подобные экспедиции были делом национальной чести.
По плану Уилсон должен был совершить перелет через территорию Ирана и оказаться в Непале или Тибете. Предыдущие экспедиции полагались на авторитетных британских дипломатов, в задачу которых входила добыча пермитов у властей этих несговорчивых стран. Правительство британской Индии и Министерство авиации заверили Уилсона, что палец о палец не ударят, чтобы помочь ему. К слову отсутствие какой-либо официальной поддержки Уилсон почувствовал лишь раз, в Багдаде. Не рассчитывая на скорое получение разрешения на полёт, он был вынужден повернуть на юг и двигаться вдоль Аравийского полуострова. Поскольку данное отклонение от курса было незапланированым, у него не было соответствующих карт, однако невозмутимый Уилсон проложил путь при помощи школьного атласа и добрался из Багдада в Бахрейн, израсходовав весь запас топлива во время этого 620-мильного перелёта под палящим солнцем.
Карта маршрута Мориса Уилсона (Maurice Wilson)
В Бахрейне власти впервые активно попытались помешать продвижению Уилсона: офицер полиции пригласил его в участок и объявил, что согласно решению Королевских Воздушных сил (Royal Air Force) воздушное пространство закрыто для полётов гражданской авиации и предложил ему немедлено вернуться в Багдад. В противном случае ему угрожал арест. Неунывающий оптимист, Уилсон использовал этот тяжелый разговор в своих целях, а именно, сумел разглядеть подробную карту, висящую на стене полицейского участка. Он немедленно вылетел якобы в сторону Ирака, но спустя некоторое время развернул самолет на восток, в сторону британской Индии. В середине этого 745-мильного (1200 км) перелёта - теоретически непосильного для его самолета - изношенный движок Ever-Wrest'а начал глохнуть, и Уилсон был вынужден реанимировать его, вряд ли имея опыт подобной деятельности. Как бы там ни было на закате он успешно приземлился в Гуадаре. Однодневный марафон на примитивном самолете, проделанный человеком без особого лётного опыта, прославил Уилсона не меньше, чем восхождение на Эверест.
Далее Уилсону понадобилось несколько дней несложных перелётов, чтобы добраться из Гуадара до последнего индийского аэродрома - впереди был Непал. Пресса поспешила заявить, что он преодолел 4350 миль (7000 км) за 17 дней. Радость Уилсона от столь внушительного успеха была омрачена конфискацей самолёта. Сам он попал под наблюдение полиции, но не сдался. В самый разгар сезона дождей он проделал путь в 186 миль (300 км) к границе Непала откуда безуспешно попытался связаться с королём. Безымянный бюрократ в Катманду остался глух к воззваниям Уилсона. Разрешение на перелет, пешее передвижение и последующее восхождение на Эверест получить не удалось.
Уилсон продал самолёт и отправился в Даржилинг (Индия), чтобы попытаться получить разрешение на восхождение с тибетской стороны. Безуспешно. Уилсон не сдавался и провел осень и зиму в Даржилинге, тренируясь и составляя план. Он всячески старался убедить бдительные местные власти в том, что поставил крест на восхождении. Ранним мартовским утром 1934-го года, переодевшись тибетским ламой, он тайно покинул город в сопровождении трёх носильщиков и отправился в Тибет через Сикким. Передвигаясь по ночам они достигли тибетской границы уже через 10 дней. За всё время их раскрыл только старик, узнавший, что тибетский лама заночевал рядом с его домом и решивший пробраться к нему в палатку. В середине апреля они достигли монастыря Ромбук, который находился прямо под базовым лагерем Эвереста.
Проявляя те же качества, что и во время перелета над бесконечной, раскаленной пустыней, Уилсон штурмовал гигантский ромбукский ледник, надеясь достичь отметки 8848 м 21-го апреля - в день своего рождения. Он много раз сбивался с пути, но несмотря на это поднялся на высоту 6000 м. Где-то в районе 6500 м - "лагерь 3" предыдущих экспедиций - обильный снегопад вынудил его повернуть вниз, и он два дня пролежал в своей палатке на леднике. Именно там, в полном одиночестве он справил свой 36-й день рождения. Ночью шторм прекратился, и Уилсон сумел добраться до монастыря, в течение 16 часов пробиваясь сквозь 90 см толщу свежевыпавшего снега.
В Ромбуке Уилсон изменил план и сумел уговорить двоих носильщиков сопровождать его до "лагеря 3". 12-го мая группа покинула монастырь и успешно набирала высоту. Им удалось отыскать снаряжение, брошенное в ходе предыдущих попыток. После этого удача их покинула. Первая попытка достичь Северной седловины не увенчалась успехом, и 29-го мая Уилсон предпринял повторный штурм, попросив носильщиков подождать его в "лагере 3" 10 дней. К сожалению, его просьба была проигнорирована. В этот день люди видели Мориса Уилсона последний раз. На следующий год неподалёку от "лагеря 3" Эрик Шиптон (Eric Shipton) и доктор Чарльз Уорен (Dr. Charles Warren) нашли его останки, а также его дневник.
Нельзя сказать наверняка как высоко забрался Уилсон прежде, чем умер в полном одиночестве в 2300 метрах ниже вершины. По всей вероятности он вряд ли достиг отметки 7010 метров - Северной седловины. Двумя днями ранее, во время штурма крутого ледового склона над "лагерем 3" Уилсон и его опытные носильщики быстро отступили. Само собой у Уилсона не было кошек и он не владел техникой рубки ступеней. Один, не обладая необходимой техникой передвижения, с обездвиженной рукой, на одной воле он скорее всего сделал последнюю попытку преодолеть ледовую стенку, но сдался и вернулся в район "лагеря 3", никого там не обнаружив. Невозможно объяснить почему его труп был найден неподалёку от "лагеря 3" с его богатыми запасами продовольствия и без спального мешка.
Эверест (Everest)
Несмотря на то, что для новичка попытка Уилсона была очень и очень достойной, его формальные достижения вряд ли могли впечатлить сильнейших альпинистов того времени. Мэлори с легкостью достиг Северной седловины в ходе британской экспедиции 1921-го года; в следующем году Джордж Финч (George Finch) поднялся на высоту почти 8000 метров. В 1924-м году Мэлори и Ирвин исчезли и того выше. Некоторые полагают, что они достигли вершины и погибли на спуске. Но Уилсон привлек внимание не своими альпинистскими достижениями, а нонконформизмом и стилем, который широко обсуждался, то прославлялся, то принижался.
Слухи и спекуляции вокруг мотивов Уилсона и его характера были и есть весьма разнообразны. В Википедии утверждается, что целью его восхождения была пропаганда мистического, псевдохристианского учения, суть которого заключалась в посте и молитвах. Хотя Уилсон утверждал, что с помощью этих действий смог победить туберкулёз, а в беседе с одним репортёром обмолвился, что это может стать ключом к Эвересту, его убеждения претерпели серьёзные изменения непосредственно в ходе экспедиции. В дневнике он писал, что с охотой съел бы всё, что попадёт к нему в руки. Другой источник утверждает, что Уилсон был трансвеститом и вёл секретный эротический дневник. Однако эта версия едва ли соотносится с его страстью к Эвересту. Но все слухи так или иначе подтверждают образ Уилсона, распространяемый профессиональным альпинистским сообществом: безумный дилетант, вмешавшийся в игры настоящих мужчин. Современники из Горного клуба намеренно преувеличивали его наивность и выдумывали какие-то невероятные подробности его биографии.
Конечно, Уилсон был новичком. Конечно, он не был готов к Эвересту, но он не был абсолютно смешон. Его невероятный перелёт из Англии в Индию показал, что он был не только смелым, но обладал способностью в короткие сроки осваивать сложные технологии. Кроме того, за месяцы проведенные в Даржилинге он многому научился у местных профессионалов, которые сопровождали британские экспедиции. Он также ходил в горные походы и активно акклиматизировался; раздобыл специальное снаряжение (насколько это было возможно без поддержки Горного клуба): утепленные ботинки и современную высотную палатку, украденную из "заброски". Одиночное восхождение на Эверест было безумием, но был ли Уилсон безумнее Мэлори, Ирвина и многих других, оставивших на горе свои жизни? Все они напоминают нам что безопасность в Гималаях - лишь иллюзия.
Образ Уилсона умышленно искажался по той простой причине, что Горный клуб, Королевское Географическое общество и правительство настаивали на том, что высочайшая вершина мира может (и должна) быть "покорена" только силами нации и во имя неё. Эта позиция вытекала из климата царившего в обществе: Первая Мировая война сравняла с землей национальное превосходство, доказала опасность "гонки вооружений". Соревнование наций переместилось в область спорта. (Идея о том, что переживания по поводу побед и поражений футбольной команды могут расцениваться как проявление патриотизма еще каких-то 50 лет назад казалась абсурдной.) Альпинизм как наиболее символичный вид спорта был взят на вооружение современными националистами.
останки Мориса Уилсона (Maurice Wilson) на Эвересте
останки Мориса Уилсона (Maurice Wilson) на Эвересте
останки Мориса Уилсона (Maurice Wilson) на Эвересте
Представители "потеряного поколения" - ветераны, физически и морально изуродованные войной, - жаждали утешения. Некоторые находили его в популистских лозунгах крайне левых или правых, другие, как Уилсон, в экстремальных личных переживаниях. Он первым решился подняться на гималайский пик в одиночку, без финансовой поддержки альпинистского сообщества, без армейской логистики и, что самое важное, им двигало неуёмное трудноосязаемое желание, никак не связанное с водружением национального флага на вершине. Тот факт, что Уилсон сумел долететь до Индии, а затем добраться до подножия Эвереста и сделать попытку подняться на вершину (пусть и трагически окончившуюся), свидетельствует о невероятной силе его духа. Он обладал теми качествами - за исключением разве что альпинистских навыков - которые два поколения спустя будут признаны альпинистским сообществом необходимыми.
Мало кто из известных альпинистов того времени отметил достижения Уилсона и открыто восхитился его силой воли. Эрик Шиптон, обнаруживший его тело и дневник, рассказал полицейским в Даржилинге, что глубоко потрясён ясностью убеждений Уилсона, его бережным отношением к природе, и верой в то, что любые трудности могут быть преодолены лишь при помощи силы воли. Дневник Мориса Уилсона - лучшее тому доказательство.
Райнхольд Месснер (Reinhold Messner) во время первого соло-восхождения на Эверест на высоте около 8000 м вспоминал Уилсона, желая знать сравнялся ли он с ним по степени безумия. Возможно, это и есть главный урок, который следует извлечь из эпопеи Мориса Уилсона: черта, отделяющая бескомпромисное и яркое приключение от безумства не так уж очевидна.
(*) Мартин Гутман (Martin Gutmann) преподаёт историю и альпинизм; также ведет курс в международной школе Ecole d’Humanite в швейцарских Альпах.
Морис Уилсон (Maurice Wilson)
21 апреля 1898, Брадфорд, Англия - 1 июня 1934, гора Эверест
В 1933-м году - за два десятилетия до первого восхождения на Эверест, совершенного многочисленной британской экспедицией - 34-летний англичанин Морис Уилсон (Maurice Wilson) на весь мир заявил о своём желании взойти на высочайшую вершину мира ... в одиночку. Несмотря на скорую гибель на северных склонах Эвереста, он успел стать одной из самых противоречивых фигур мирового альпинизма. О нём много и неоднозначно писала в прессе; его обсуждали в профессиональном сообществе и даже в правительстве.
Его тело раз за разом появлялось из своей ледяной могилы - впервые в 1959-м, затем в 75-м, 85-м, 89-м и, наконец, 99-м годах, - но его история не становилась от этого яснее. Какое наследство оставил нам этот человек? Считать ли его сумасшедшим мистиком или пионером легких скоростных восхождений? Наивным альпинистом, жаждущим известности? На самом деле, ни одно из этих определений не подойдёт для описания этого эксцентричного фаната Эвереста.
Ни по одному из параметров Уилсон не подходил на роль первого человека на вершине Эвереста. Один из многих незаметных героев Первой Мировой, выживший в аду окопов. Двойное ранение практически полностью обездвижило его левую руку. Вдобавок к этому он перенёс тяжелую форму туберкулеза и нервное расстройство. Многие ставили под сомнение его способность добиваться цели и отмечали его склонность к бесцельным метаниям - послевоенному синдрому, который выражался в многочисленных незаконченых делах и брошеных жёнах. Помимо всего прочего существовало два "убийственных" аргумента "против": он никогда не управлял самолётом и не занимался альпинизмом.
К 21-му мая 1933-го года у Уилсона за плечами было два месяца занятий в лондонском аэроклубе (London Aeroplane Club), одно крушение и опыт хайкинга в районе Lake District. Не сумев раздобыть более-менее современный самолет, он довольствовался моделью 1925-го года (Gypsy Moth). Самолет с открытой кабиной, с легкой руки хозяина названый Ever-Wrest, не имел какой-либо специальной подготовки, коей, например, отличался "Дух Сэнт Луиса" Чарльза Линдберга (Spirit of St. Louis, Сharles Lindbergh). И вообще он больше напоминал творенье братьев Райт, нежели обтекаемые и прочные "спитфайры" и Me 210, типичные для того десятилетия. Уилсон, отправившийся в свой первый перелет через пролив, оставил позади себя настоящую бурю.
Морис Уилсон (Maurice Wilson)
С учетом географических особенностей местности, погодных условий и предельной дальности беспосадочного перелёта, равнявшейся 620 милям (1000 км), Уилсону предстоял следующий путь: из Лондона во Фрайбург, из Фрайбурга в Пассау ... затем неудачная попытка пересечь Альпы и возвращение во Фрайбург. В конце концов ему удалось добраться до Рима через Западные Альпы. Надо заметить, что к этому моменту вести о путешествии сильно опередили его, и на римском аэродроме он был встречен огромной толпой. Спустя несколько дней, во время перелёта через Средиземное море в Тунис, Уилсон впервые в жизни столкнулся с нулевой видимостью. Непонятно, как ему удалось выжить. Спустя всего лишь неделю после вылета из Лондона он достиг Каира, а спустя еще несколько дней приземлился в Багдаде. Газеты сходили с ума.
В 20-30-х годах статьи на альпинистскую тематику регулярно появлялись на первых полосах газет. Примерно такой же ажиотаж царил в прессе десятилетия спустя, во время космической гонки. И безусловно история Уилсона заслуживала внимания. Даже Таймс (Times) - респектабельнейшее издание - подхватило "лихорадку Уилсона". Среди бульварных же изданий бушевала настоящая эпидемия. В период между 33-34-м годами только Таймс опубликовала 151 статью на тему Эвереста, и около 100 из них были связаны с экспедицией Уилсона.
К несчастью для Уилсона ни британское правительство, ни альпинистский истеблишмент не относились к его затее с таким же воодушевлением как обыватели. Эверест всё еще оставался непокорённым, но причиной тому не был недостаток желающих. В 20-30-х годах была предпринята целая серия попыток восхождения на высочайшую вершину мира, в их число вошла и печально знаменитая экспедиция 24-го года в ходе которой пропали Джордж Мэлори (George Mallory) и Эндрю Ирвин (Andrew Irwin). У всех экспедиций - помимо их нерезультативности - был общий стиль: масштабные, на военный манер, они проводились под чутким руководством Горного клуба (Alpine Club) и Королевского Географического общества (Royal Geographic Society). Представители элиты, стоящие у руля этих организаций, имели тесные связи с правительством и военными и не допускали мысли о том, что первым человеком ступившим на "третий полюс" планеты будет иностранец или не член их организации. (Они бы и Мэлори не пустили на порог, но слишком уж талантливым альпинистом он был.) И хотя многие члены Горного клуба занимались альпинизмом для себя, подобные экспедиции были делом национальной чести.
По плану Уилсон должен был совершить перелет через территорию Ирана и оказаться в Непале или Тибете. Предыдущие экспедиции полагались на авторитетных британских дипломатов, в задачу которых входила добыча пермитов у властей этих несговорчивых стран. Правительство британской Индии и Министерство авиации заверили Уилсона, что палец о палец не ударят, чтобы помочь ему. К слову отсутствие какой-либо официальной поддержки Уилсон почувствовал лишь раз, в Багдаде. Не рассчитывая на скорое получение разрешения на полёт, он был вынужден повернуть на юг и двигаться вдоль Аравийского полуострова. Поскольку данное отклонение от курса было незапланированым, у него не было соответствующих карт, однако невозмутимый Уилсон проложил путь при помощи школьного атласа и добрался из Багдада в Бахрейн, израсходовав весь запас топлива во время этого 620-мильного перелёта под палящим солнцем.
Карта маршрута Мориса Уилсона (Maurice Wilson)
В Бахрейне власти впервые активно попытались помешать продвижению Уилсона: офицер полиции пригласил его в участок и объявил, что согласно решению Королевских Воздушных сил (Royal Air Force) воздушное пространство закрыто для полётов гражданской авиации и предложил ему немедлено вернуться в Багдад. В противном случае ему угрожал арест. Неунывающий оптимист, Уилсон использовал этот тяжелый разговор в своих целях, а именно, сумел разглядеть подробную карту, висящую на стене полицейского участка. Он немедленно вылетел якобы в сторону Ирака, но спустя некоторое время развернул самолет на восток, в сторону британской Индии. В середине этого 745-мильного (1200 км) перелёта - теоретически непосильного для его самолета - изношенный движок Ever-Wrest'а начал глохнуть, и Уилсон был вынужден реанимировать его, вряд ли имея опыт подобной деятельности. Как бы там ни было на закате он успешно приземлился в Гуадаре. Однодневный марафон на примитивном самолете, проделанный человеком без особого лётного опыта, прославил Уилсона не меньше, чем восхождение на Эверест.
Далее Уилсону понадобилось несколько дней несложных перелётов, чтобы добраться из Гуадара до последнего индийского аэродрома - впереди был Непал. Пресса поспешила заявить, что он преодолел 4350 миль (7000 км) за 17 дней. Радость Уилсона от столь внушительного успеха была омрачена конфискацей самолёта. Сам он попал под наблюдение полиции, но не сдался. В самый разгар сезона дождей он проделал путь в 186 миль (300 км) к границе Непала откуда безуспешно попытался связаться с королём. Безымянный бюрократ в Катманду остался глух к воззваниям Уилсона. Разрешение на перелет, пешее передвижение и последующее восхождение на Эверест получить не удалось.
Уилсон продал самолёт и отправился в Даржилинг (Индия), чтобы попытаться получить разрешение на восхождение с тибетской стороны. Безуспешно. Уилсон не сдавался и провел осень и зиму в Даржилинге, тренируясь и составляя план. Он всячески старался убедить бдительные местные власти в том, что поставил крест на восхождении. Ранним мартовским утром 1934-го года, переодевшись тибетским ламой, он тайно покинул город в сопровождении трёх носильщиков и отправился в Тибет через Сикким. Передвигаясь по ночам они достигли тибетской границы уже через 10 дней. За всё время их раскрыл только старик, узнавший, что тибетский лама заночевал рядом с его домом и решивший пробраться к нему в палатку. В середине апреля они достигли монастыря Ромбук, который находился прямо под базовым лагерем Эвереста.
Проявляя те же качества, что и во время перелета над бесконечной, раскаленной пустыней, Уилсон штурмовал гигантский ромбукский ледник, надеясь достичь отметки 8848 м 21-го апреля - в день своего рождения. Он много раз сбивался с пути, но несмотря на это поднялся на высоту 6000 м. Где-то в районе 6500 м - "лагерь 3" предыдущих экспедиций - обильный снегопад вынудил его повернуть вниз, и он два дня пролежал в своей палатке на леднике. Именно там, в полном одиночестве он справил свой 36-й день рождения. Ночью шторм прекратился, и Уилсон сумел добраться до монастыря, в течение 16 часов пробиваясь сквозь 90 см толщу свежевыпавшего снега.
В Ромбуке Уилсон изменил план и сумел уговорить двоих носильщиков сопровождать его до "лагеря 3". 12-го мая группа покинула монастырь и успешно набирала высоту. Им удалось отыскать снаряжение, брошенное в ходе предыдущих попыток. После этого удача их покинула. Первая попытка достичь Северной седловины не увенчалась успехом, и 29-го мая Уилсон предпринял повторный штурм, попросив носильщиков подождать его в "лагере 3" 10 дней. К сожалению, его просьба была проигнорирована. В этот день люди видели Мориса Уилсона последний раз. На следующий год неподалёку от "лагеря 3" Эрик Шиптон (Eric Shipton) и доктор Чарльз Уорен (Dr. Charles Warren) нашли его останки, а также его дневник.
Нельзя сказать наверняка как высоко забрался Уилсон прежде, чем умер в полном одиночестве в 2300 метрах ниже вершины. По всей вероятности он вряд ли достиг отметки 7010 метров - Северной седловины. Двумя днями ранее, во время штурма крутого ледового склона над "лагерем 3" Уилсон и его опытные носильщики быстро отступили. Само собой у Уилсона не было кошек и он не владел техникой рубки ступеней. Один, не обладая необходимой техникой передвижения, с обездвиженной рукой, на одной воле он скорее всего сделал последнюю попытку преодолеть ледовую стенку, но сдался и вернулся в район "лагеря 3", никого там не обнаружив. Невозможно объяснить почему его труп был найден неподалёку от "лагеря 3" с его богатыми запасами продовольствия и без спального мешка.
Эверест (Everest)
Несмотря на то, что для новичка попытка Уилсона была очень и очень достойной, его формальные достижения вряд ли могли впечатлить сильнейших альпинистов того времени. Мэлори с легкостью достиг Северной седловины в ходе британской экспедиции 1921-го года; в следующем году Джордж Финч (George Finch) поднялся на высоту почти 8000 метров. В 1924-м году Мэлори и Ирвин исчезли и того выше. Некоторые полагают, что они достигли вершины и погибли на спуске. Но Уилсон привлек внимание не своими альпинистскими достижениями, а нонконформизмом и стилем, который широко обсуждался, то прославлялся, то принижался.
Слухи и спекуляции вокруг мотивов Уилсона и его характера были и есть весьма разнообразны. В Википедии утверждается, что целью его восхождения была пропаганда мистического, псевдохристианского учения, суть которого заключалась в посте и молитвах. Хотя Уилсон утверждал, что с помощью этих действий смог победить туберкулёз, а в беседе с одним репортёром обмолвился, что это может стать ключом к Эвересту, его убеждения претерпели серьёзные изменения непосредственно в ходе экспедиции. В дневнике он писал, что с охотой съел бы всё, что попадёт к нему в руки. Другой источник утверждает, что Уилсон был трансвеститом и вёл секретный эротический дневник. Однако эта версия едва ли соотносится с его страстью к Эвересту. Но все слухи так или иначе подтверждают образ Уилсона, распространяемый профессиональным альпинистским сообществом: безумный дилетант, вмешавшийся в игры настоящих мужчин. Современники из Горного клуба намеренно преувеличивали его наивность и выдумывали какие-то невероятные подробности его биографии.
Конечно, Уилсон был новичком. Конечно, он не был готов к Эвересту, но он не был абсолютно смешон. Его невероятный перелёт из Англии в Индию показал, что он был не только смелым, но обладал способностью в короткие сроки осваивать сложные технологии. Кроме того, за месяцы проведенные в Даржилинге он многому научился у местных профессионалов, которые сопровождали британские экспедиции. Он также ходил в горные походы и активно акклиматизировался; раздобыл специальное снаряжение (насколько это было возможно без поддержки Горного клуба): утепленные ботинки и современную высотную палатку, украденную из "заброски". Одиночное восхождение на Эверест было безумием, но был ли Уилсон безумнее Мэлори, Ирвина и многих других, оставивших на горе свои жизни? Все они напоминают нам что безопасность в Гималаях - лишь иллюзия.
Образ Уилсона умышленно искажался по той простой причине, что Горный клуб, Королевское Географическое общество и правительство настаивали на том, что высочайшая вершина мира может (и должна) быть "покорена" только силами нации и во имя неё. Эта позиция вытекала из климата царившего в обществе: Первая Мировая война сравняла с землей национальное превосходство, доказала опасность "гонки вооружений". Соревнование наций переместилось в область спорта. (Идея о том, что переживания по поводу побед и поражений футбольной команды могут расцениваться как проявление патриотизма еще каких-то 50 лет назад казалась абсурдной.) Альпинизм как наиболее символичный вид спорта был взят на вооружение современными националистами.
останки Мориса Уилсона (Maurice Wilson) на Эвересте
останки Мориса Уилсона (Maurice Wilson) на Эвересте
останки Мориса Уилсона (Maurice Wilson) на Эвересте
Представители "потеряного поколения" - ветераны, физически и морально изуродованные войной, - жаждали утешения. Некоторые находили его в популистских лозунгах крайне левых или правых, другие, как Уилсон, в экстремальных личных переживаниях. Он первым решился подняться на гималайский пик в одиночку, без финансовой поддержки альпинистского сообщества, без армейской логистики и, что самое важное, им двигало неуёмное трудноосязаемое желание, никак не связанное с водружением национального флага на вершине. Тот факт, что Уилсон сумел долететь до Индии, а затем добраться до подножия Эвереста и сделать попытку подняться на вершину (пусть и трагически окончившуюся), свидетельствует о невероятной силе его духа. Он обладал теми качествами - за исключением разве что альпинистских навыков - которые два поколения спустя будут признаны альпинистским сообществом необходимыми.
Мало кто из известных альпинистов того времени отметил достижения Уилсона и открыто восхитился его силой воли. Эрик Шиптон, обнаруживший его тело и дневник, рассказал полицейским в Даржилинге, что глубоко потрясён ясностью убеждений Уилсона, его бережным отношением к природе, и верой в то, что любые трудности могут быть преодолены лишь при помощи силы воли. Дневник Мориса Уилсона - лучшее тому доказательство.
Райнхольд Месснер (Reinhold Messner) во время первого соло-восхождения на Эверест на высоте около 8000 м вспоминал Уилсона, желая знать сравнялся ли он с ним по степени безумия. Возможно, это и есть главный урок, который следует извлечь из эпопеи Мориса Уилсона: черта, отделяющая бескомпромисное и яркое приключение от безумства не так уж очевидна.
(*) Мартин Гутман (Martin Gutmann) преподаёт историю и альпинизм; также ведет курс в международной школе Ecole d’Humanite в швейцарских Альпах.
